Ограничение права прокурора на предоставление доказательств в суде с участием присяжных заседателей

Статья посвящена рассмотрению проблемы ограничения прокурора в предоставлении доказательств в случаях производства в суде присяжных.

Федеральный законодатель в ч. 1 ст. 389.25 УПК РФ произвел ограничение количества оснований, влекущих отмену оправдательного приговора суда, основанного на вынесении присяжными заседателями оправдательного вердикта. В этот перечень было включено ограничение права прокурора на предоставление доказательств в случае, если это повлекло нарушение принципов объективного судебного разбирательства и повлияло на итоговый вердикт присяжных и вынесенный приговор. Таким образом, данное ограничение права прокурора является грубым нарушением процессуального права, не позволяющим присяжным всесторонне оценить обстоятельства дела и вынести обоснованный вердикт по делу [5]. Проанализируем самые распространенные нарушения уголовно-процессуального закона, ограничивающие право прокурора на представление доказательств в суде присяжных [2, с.29]. Поскольку стороны процесса обладают равными правами, то и порядок рассмотрения доказательств также определяется сторонами. Если сторона предоставляет доказательство, отвечающее требованиям допустимости, но получает отказ в его рассмотрении, то это необходимо расценивать как нарушение права участника процесса и, соответственно, нарушение уголовно-процессуального закона.

Наиболее простой является ситуация, когда сторона защиты не возражает против демонстрации фото- и видеоизображений. Если сторона защиты не возражает против заявленного ходатайства, то суд вправе его удовлетворить. Согласно Определению Верховного Суда РФ от 10 августа 2006 г. № 44-о06-70СП приговор по делу, рассмотренному с участием присяжных заседателей, оставлен без изменения, так как судебное следствие проведено в соответствии с требованиями УПК РФ: «Судебная коллегия не может согласиться с доводами осужденного Б. и адвоката Дороша А.А. о том, что в ходе судебного заседания имело место оказание психологического давления со стороны обвинения на присяжных заседателей при демонстрации вещественных доказательств и фототаблицы к протоколу осмотра места происшествия.

Никем из участников судебного процесса не было высказано каких-либо замечаний или возражений при демонстрации стороной обвинения вещественных доказательств и вышеуказанной таблицы, как видно из протокола судебного заседания. Судебное следствие в этой части проведено в соответствии с требованиями ст. 284 УПК РФ с учетом особенностей, предусмотренных ст. 335 УПК РФ».

Вместе с этим на практике такие ситуации встречаются редко, и сторона защиты практически всегда выступает против демонстрации подобных фото- и видеоматериалов, мотивируя это оказанием психологического давления на присяжных. Сторона защиты не всегда бывает последовательна при избрании такой позиции. В качестве яркого примера можно привести дело «Приморских партизан», когда сторона защиты в одном случае возражала против демонстрации прокурором присяжным заседателям фотоснимков убитого подсудимыми сотрудника полиции, а в другом случае настаивала на демонстрации присяжным фото- и видеоизображений преступников, застрелившихся при задержании банды [1, с. 15].

Вместе с этим суды не всегда принимают решения об отказе в демонстрации таких фото- и видеоизображений. Так, по одному из дел краевой суд удовлетворил ходатайство государственного обвинителя о просмотре видеозаписи протокола осмотра места происшествия, в ходе которого с участием судебно-медицинского эксперта был выкопан и осмотрен обгоревший труп женщины с проломленным черепом. При этом присяжные заседатели смогли не только услышать те сведения, которые перед демонстрацией видеозаписи были оглашены прокурором из протокола следственного действия, но и лично увидеть ход следственного действия и повреждения, имеющиеся на трупе, услышать пояснения эксперта, участвовавшего в следственном действии.

Проанализировав практику Верховного Суда РФ, можно отметить, что нет единообразного подхода к оценке допустимости демонстрации представленных судом первой инстанции фото- и видеоизображений трупов. Оценка допустимости демонстрации представленных в суде первой инстанции доказательств производится в каждом конкретном случае. Критериями допустимости демонстрации фотоизображений, по мнению Верховного Суда РФ, могут выступать: метод их исследования, цвет и размер изображений. Так, исходя из существующей практики, фототаблицы могут предъявляться присяжным заседателям только отдельными изображениями, которые иллюстрируют общий вид места происшествия.

По мнению психологов, информация в большей степени воспринимается людьми визуально. Зачастую при оглашении протокола осмотра места происшествия или проведенной экспертизы присяжными может быть не в полном объеме воспринята необходимая информация, поэтому использование фото- и видеоизображений может сделать процесс восприятия информации более эффективным.

Подводя итог, необходимо отметить, что в настоящее время существует острая необходимость законодательного закрепления условий исследования указанных доказательств с участием присяжных на основе подходов, сформировавшихся в судебной практике [2, с. 30]. Особенности судебного следствия при рассмотрении уголовных дел с участием присяжных заседателей определены в ст. 335 УПК РФ, а также в п. 22 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 ноября 2005 г. № 23, из которых следует, что данные о личности подсудимого исследуются с участием присяжных заседателей лишь в той мере, в какой они необходимы для установления отдельных признаков состава преступления, в совершении которого лицо обвиняется. Руководствуясь этими требованиями закона, судьи запрещают сторонам сообщать присяжным заседателям о фактах прежней судимости, характеристиках, справках о состоянии здоровья, о семейном положении и другие данные, способные вызвать их предубеждение в отношении подсудимого.

 В отдельных случаях эти сведения становятся известными им от свидетелей или потерпевших в ходе их допросов. В одних случаях сведения озвучиваются перед присяжными заседателями ввиду простого незнания порядка и условий рассмотрения уголовных дел с их участием, в других - намеренно, с целью оказания воздействия на «судей факта».

Вместе с тем судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, рассматривая апелляционные жалобы по этим основаниям, в большинстве случаев расценивает намеренное оглашение потерпевшими или свидетелями сведений о личности подсудимых как несущественную ошибку, если она была пресечена председательствующим или исправлена им в напутственном слове.

Зачастую подсудимые, не первый раз привлекающиеся к уголовной ответственности, обладают хорошими психологическими навыками и способны вызвать у присяжных необоснованное сочувствие и сострадание. Поэтому объяснима позиция авторов, предлагающих сообщать присяжным обо всех обстоятельствах, характеризующих личность подсудимого, так как присяжные должны знать о том, кто перед ними находится в действительности.

В то же время стороны зачастую чрезмерно используют свое право сообщать как положительные, так и отрицательные данные о личности потерпевшего, свидетелей, так как положения ч. 8 ст. 335 УПК не содержат аналогичного запрета на исследование. Справедливости ради стоит отметить, что сведения о личности потерпевшего, так же, как и подсудимого, способны вызвать предубеждение со стороны присяжных.

В связи с этим считаем необходимым внести в ст. 335 УПК изменения, запрещающие исследовать факты прежней судимости потерпевшего, свидетеля, признания их больными хроническим алкоголизмом или наркоманией и иные данные, способные вызвать предубеждение присяжных. Можно согласиться с предложением наделить государственного обвинителя правом доводить до сведения присяжных заседателей информацию, негативно характеризующую подсудимого, в тех случаях, когда возникает необходимость в опровержении доводов защиты. Многим авторам представляется несправедливым положение закона о том, что присяжные заседатели не должны воспринимать информацию, негативно характеризующую только подсудимого, что, в свою очередь, не способствует объективности и всесторонности исследования и затрудняет вынесение справедливого решения, а в некоторых случаях - прямо этому препятствует [3, с. 31].

По мнению некоторых авторов, существует противоречие между запретом исследования данных о личности подсудимого и правом присяжных заседателей решать вопрос о возможном снисхождении для подсудимого [4, с. 9]. Они предлагают в качестве возможного варианта устранения подобного противоречия исследовать присяжными обстоятельства, характеризующие личность подсудимого и личность потерпевшего, только после вынесения присяжными вердикта о признании подсудимого виновным и лишь после этого отвечать на вопрос о том, заслуживает ли он снисхождения. С указанной позицией стоит согласиться, учитывая сложившуюся судебную практику и то, что присяжные не являются профессиональными судьями, а значит, вершат правосудие, руководствуясь не только здравым смыслом, но зачастую и эмоциями.

В случаях ограничения права прокурора на предоставление доказательств, несомненно, нарушаются нормы уголовно-процессуального права. Данное нарушение вызывает искажение позиции государственного обвинителя, что само по себе недопустимо и является нарушением сути справедливого разбирательства, но, что более важно, это нарушает и права других участников процесса, в частности, права потерпевшего от преступления и обвиняемого, которые более всех заинтересованы в исходе дела и рассчитывают на справедливое и правильное рассмотрение уголовного дела, на справедливый приговор и наказание для виновного, а также на недопущение незаконного осуждения невиновного лица. Поэтому на реализацию уголовно-процессуального закона в общем и на исход конкретного дела в частности напрямую влияет умение и желание прокурора противостоять попыткам нарушения его права на предоставление доказательств.

Соблюдение председательствующим по делу судьей положений ст. 335 УПК в целом создает условия для объективного и беспристрастного исследования присяжными заседателями обстоятельств рассматриваемого уголовного дела, что является необходимым условием постановления по делу законного приговора. Вместе с тем полагаем, что с целью обеспечения реализации прав всех участников процесса, а также состязательности сторон положения указанной нормы закона нуждаются в доработке. Законодательно установленные критерии помогли бы и работникам следствия более тщательно подходить к формированию доказательственной базы, в частности фото- и видеофиксации при осмотре места происшествия.