Религиозно-культовая лексика в романе Л.Н. Толстого «Воскресение»

Религиозный стиль как одна из разновидностей современного русского литературного языка, действующая в области религии был признан сравнительно недавно – на стыке ХХ и XXI веков. Это можно объяснить тем, что в силу причин экстралингвистического порядка, православная духовная речь нашего времени достаточно долго оставалась за границами научного изучения. В течение последних десятилетий русскими учеными уделяется много внимания оценке роли религии в жизни социума, потому что именно религия – важнейший компонент истории человечества на всех этапах его развития, а также форма резервации опыта, который был накоплен предыдущими поколениями. Язык и религия находятся в тесных взаимоотношениях, которые заключаются в отношении понятий «культура» и «стихия» - стихия культуры.  Стихия – от той глубины человечества, из которой берут начало корни языка и религии. Культура – потому что все посулы человеческой культуры берут начало в языке и религии. Лексика, объединенная с религией, организует существенный пласт человеческой культуры и, благодаря «относительной устойчивости и фиксированности» религиозного сознания и «канонического характера формирующих его текстов», весьма существенно отражает ее жизнедеятельность в обществе.

Существует широкое разнообразие представленных в литературе мнений исследователей о религиозной лексике и её классификации. Понятие религиозной лексики до конца не сформировано. Но все же можно сделать вывод, что религиозная лексика – понятие широкое, которое объединяет лексику разных религий мира и в том числе включает в себя церковную лексику. Известно, что под религиозной лексикой еще понимается некая доля словарного состава естественного языка, благодаря которой можно выразить религиозные значения и смыслы. К какому запасу – активному или пассивному – относятся слова, имеющие религиозный смысл, вопрос весьма спорный. Среди многих высказываний и разговоров молодежи и подростков очень сложно услышать слова религиозного значения, но с другой стороны, в церковных службах и просто в разговорах в храме религиозные слова часто употребляемы. Следует отметить, что в храме слова религиозного значения употребляют люди не только старшего поколения, но и эта же самая молодежь. Таким образом, религиозные слова можно причислить как к классу архаизмов, так и к активно употребляемым профессионализмам.

Но нельзя не заметить, что данная лексика подразумевает отношения между человеком и Богом, связь с верой, богопочитанием, исповеданием или другими религиозными символами. Большинство лексем и устойчивых оборотов, которые относятся к сфере церкви и религии, являются словами-концептами, в которых отражается смысл менталитета народа. По мнению Н.Ф. Алефиренко, основой ценностно-смыслового пространства языка, предоставленного для освоения школьниками, должны быть важные категории лингвокультурологии. Эти категории носят название ценностей. Вместе с витальными, общественными, государственными и нравственными ценностями в лингвокультурологии изучаются и религиозные ценности (Бог, вера, божественный закон, спасение и др.)

Сфера религиозного сознания представляет собой большую часть всей человеческой истории. Оно глубоко проникает в каждодневную жизнь людей и многое в этой жизни определяется ею, в то время как сама является частью русской оригинальности. Многие лингвисты делят сакральную лексику на различные лексико-семантические группы. Так, например, Р.И. Горюшина в своем труде «Лексика христианства в русском языке (системные отношения прямых конфессиональных и производных светских значений слов)» подразделяет религиозную лексику на несколько групп разной тематики:

1) имена Главного Божества, Всевышнего Творца;

2) определения, обозначающие теологические начала;

3) термины, противостоящие религиозным началам, истинам, канонам;

4) названия культовых предметов, предметов для богослужений, религиозных обрядов;

5) наименования служителей христианской иерархии церкви;

6) имена подвижников и врагов христианства;

7) названия предметов церковного имущества и предметов церковного направления;

8) названия церковных праздников;

9) названия книг религиозного содержания.

Религиозная лексика является неотъемлемой частью многих произведений русских классиков XVIII – XX веков. Так, например, важнейший источник всего произведения Л.Н. Толстого «Воскресение»  – Евангелие. Автор бережно относится к вечным истинам, открывающимся герою за чтением вечной книги (удивительно, как этот итог напоминает, воспроизводит конец произведения Ф. М Достоевского «Преступление и наказание»).

Стихи, взятые из Евангелия, обладают притчевой и сюжетомоделирующей функциями, дышат христианской религией, формируют религиозный гипертекст с особыми опоясывающими и внутренними рифмами и предопределяют параболистичность строения романа «Воскресение», чья событийная канва выступает как иллюстрация Писания. Обращаясь к Писанию, терпят поражение и английский миссионер, который не знал даже русского языка и не знал Писания, и старик-раскольник, который лицемерно цитировал стихи Евангелия, сам не исполнявший их. Применение Евангельских текстов является не случайным. Стихи  из Писания в последней главе романа призывают к ретроспективному осознанию идеи романа и направляют воображение к воскресению человечества. Роман «Воскресение» представляет собой притчу, заключившей в себе черты религиозного реализма.

В «Воскресении» писатель употребляет различные дискурсивные стратегии, что выражается во взаимодействии публицистического, художественного, христианского, мифопоэтического и других дискурсов. Особое место в христианском дискурсе занимают следующие евангельские стихи: четыре евангельских эпиграфа и две притчи из Евангелия в последней главе произведения. Два эпиграфа к роману автор взял из Евангелия от Матфея (Мф. 18:21; Мф. 7:3), один – из Евангелия от Иоанна (Ин.  8:7) и еще один из Евангелия от Луки (Лк.  6:40). Первые три эпиграфа говорят о важности прощения человека, который оступился, учат не порицать других за мелкие прегрешения и ненавидеть свои личные согрешения. Четвертый эпиграф автора к роману направляет на понимание высшей цели жизни человека – стать достойным учеником Бога. Исследователь Д.М. Шевцова замечает, что эпиграфы к роману имеют связь с нравственной, социальной и философской проблематикой романа. Эпиграфы своими незримыми связями объединяют весь роман Толстого, а потому каждый эпизод в «Воскресении» оценивается в двойной перспективе – эмпирического и христианского.

Чтение стихов Евангелия и их переосмысление Нехлюдовым «рифмуется» с четырьмя эпиграфами романа, что образовывает кольцевую рифму. Л.Н. Толстой оценивает все с позиций Писания и ведет к этому миропониманию и своего главного героя. Заключительная глава романа «Воскресение» является и эпилогом, и началом новой жизни Нехлюдова в Боге: Дмитрий читает Слово Божие, изменяется в процессе изучения Евангелия и обещает непременно исполнять Его заповеди в своей жизни.

Трудно согласиться с мнением В. Г. Андреевой, считающей, что чтение Нехлюдовым Нагорной проповеди не дает оснований говорить о пристрастии Л.Н. Толстого к Священному Писанию. Обращение автора главным образом к Евангелию от Матфея играет огромную роль в романе. Во-первых, именно с Евангелия от Матфея начинается Новый Завет; читая это Евангелие, герой в принципе впервые обращается к Писанию, осваивать которое он будет за пределами романа. Во-вторых, в Нагорной проповеди, описанной в Евангелии от Матфея и в восемнадцатой главе Иисус излагает важнейшие аспекты Своего учения; приняв эти положения, человек может стать одним из учеников Иисуса и, «усовершенствовавшись, … будет как Учитель его» (32, 3), что предсказывает четвертый эпиграф.

В «Воскресении» евангельские стихи создают:

1) скелет, где функционируют универсальные «опоясывающие» и «внутренние» рифмы, объединяющие человека и действительность с Евангелием;

2) невероятно сложную систему отсылок, религиозный гипертекст, который помогает с высоты библейских истин воспринять событийную канву романа как иллюстрацию к Евангелию;

3) притчевый нарратив произведения. Библейский текст в романе «Воскресение» начнет диктовать порядок жизни главному герою и, затем, всему человечеству.

Таким образом, в романе Толстого матрица библейских текстов накладывается на запечатленную в произведении историю отпадения от Бога и возвращения к Нему.

События в жизни героев «Воскресения» наглядно указывают на правоту библейских истин, которые в силе подчинить своей логике судьбы людей, предопределить развитие событий и итог развития всего человечества. Возникает художественно-смысловая синонимия евангельских заповедей и сюжета романа. Стихи, взятые из Евангелия, обладают притчевой и сюжетомоделирующей функциями, дышат христианской религией, главный герой, обращаясь к стихам Евангелия, получает возможность переосмыслить свою жизнь и все основы бытия. В тексте романа «Воскресение» присутствуют достаточно разнообразные по тематическому составу религиозно-культовые единицы. Анализ семантики всего количества номинаций, выявленных в тексте романа «Воскресение», позволяет выделить двенадцать тематических групп.  Тематические группы распределены по порядку в соответствии с количественным параметром, то есть количеством встречающихся тематических единиц сферы «Религия» в романе.

Самой многочисленной стала первая тематическая группа «Названия лиц по отношению к христианству». Она представлена 14 языковыми единицами: фарисеи, книжник, некрещеный – крещеный, нововеры, староверы, хлысты, беспоповцы, поповцы, субботники, молокане, сектант, австрияки, скопцы. Данные языковые единицы обозначают наименования верующих, а также и неверующих субъектов, представителей разных конкретных вероисповеданий, иноверцев. К примеру, субстантивированное наименование некрещеный применимо автором к человеку, не участвовавшего в обряде крещения, не имеющего крещения (Ты что же, старый, не молишься? - сказал нехлюдовский ямщик, надев и оправив шапку. - Аль некрещеный?).

Примечательно, что автор романа резко негативно окрашивает лексемы этой группы, он применяет их для того, чтобы оценить явление, событие или человека, в качестве оценочного слова (Как Христа гнали, так и меня гонят. Хватают да по судам, по попам - по книжникам, по фарисеям и водят). Наименование «фарисеи» в данном контексте означает людей, формально прикрывающихся знанием и соблюдением законов, но на самом же деле обманывающих людей и лицемерящих.

Тематическая группа №2 под названием «Наименования церковной иерархии» объединила в себе такие лексические единицы, как ксендз, священник, дьякон, дьячок, митрополит, архиерей, проповедник, пастор, протоиерей, монахиня-игуменья, поп, соборный. В эту группу вошли 12 лексем, именующих духовные лица. К примеру: Священник этот священствовал сорок шесть лет и собирался через три года отпраздновать свой юбилей так же, как и его недавно отпраздновал соборный протоиерей.

Автор употребляет как полные семантические синонимы (ксендз – поп), так и частичные (монахиня – игуменья, дьякон – дьячок). Здесь слова дьякон и дьячок выявлены в рамках одного и того же контекста: Священник с дьяконом и дьячком, как они рассказывали, насилу проехав на санях по лужам и земле те три версты, приехали служить заутреню.

Тематическая группа №3 - «Наименования форм богослужения» объединяет 11 лексических единиц: исповедь, богослужение, молебен, обедня, панихида, служба, заутреня, проповедование, служить, священствовать, исповедовать. Данная группа объединяет как существительные, так и глаголы (служба – служить, исповедь – исповедовать и др.).

Название группы означает священные действия, которые проявляются во внешней деятельности – обрядовых действиях и людских молитвах. К примеру: По службе приходилось беспрестанно присутствовать на молебнах, освящениях, благодарственных и тому подобных службах: редкий день проходил, чтобы не было какого-нибудь отношения к внешним формам религии, избежать которых нельзя было. Или: Так кончилось христианское богослужение, совершаемое для утешения и назидания заблудших братьев. В тексте употребляемый предикат «священствовать» означает как собирательный образ деятельности священника, так и процесс совершения священного церковного ритуала.

В четвертую тематическую группу «Названия церковных обрядов и обычаев» вошли 9 следующих лексических единиц: креститься, крестить, перекреститься, говеть, разговляться, похристосоваться, святить, молиться, раскаяние. Л.Н. Толстой повествует о тех обрядовых действиях, которые исполняли миряне во время поста или обрядах, которые совершались священниками в храме. Анализируя эту группу лексем, можно выделить некоторые особенности: группа включает в себя имена существительные, дающие названия отвлеченным понятиям, и, кроме того, включает глаголы, представленные иногда видовыми парами. Например, глагол крестить имеет возвратную форму креститься, и имеет в тексте разные значения.  Значение видовой пары креститься – перекреститься представлено в тексте в виде «совершать крестное знамение жестом»: Ямщик и все подводчики одни за другими сняли шапки и перекрестились. Также лексемой крестить назван не только процесс нанесения крестного знамения (например, «Мужики крестились и кланялись, встряхивая волосами»), но и ритуал совершения крещения в воде: и как это обыкновенно делается по деревням, ребенка крестили, и потом мать не кормила нежеланно появившегося ненужного и мешавшего работе ребенка.

В тематическую группу №5 «Названия предметов церковной утвари, культа» объединены 8 лексем: крест, свеча, кадило, паникадило, икона, подсвечник, киот, образ. Данные понятия обозначают названия предметов и различных приспособлений, используемых для проведения религиозных обрядов, обычаев или действий. Необходимо обозначить факт, что лексема крест, имеющая значение предмета христианского культа, в тексте произведения употребляема в нескольких смыслах:

Во-первых, такое название носит знак отличия служителя храма. Крест носится поверх облачения священнослужителя: «проговорил священник, потрагивая пухлой рукой свой крест на груди и ожидая приближения всех присяжных». В таком значении лексему можно включить в данную тематическую группу в качестве элемента костюма священнослужителя, предмета, употребляемого для совершения обряда.

Во-вторых, выступает атрибутом здания церкви, монастыря, храма и других культовых построек, является внешним атрибутом церковного сооружения: «…солнце поднялось выше леса, и мокрая листва, и лужи, и купола, и кресты церкви ярко блестели на солнце». В данном значении лексема относится к группе «Названия церковных сооружений и частей церковной архитектуры».

В-третьих, отражает смысл молитвенного жеста в христианской религии: «…прокричал он и, встав из-за стола, перекрестился широким крестом, очевидно так же бессознательно, как он отер рот». В данном значении лексема относится к группе «Названия церковных обрядов и обычаев».

Тематическая группа №6 - «Названия церковных сооружений и частей церковной архитектуры» объединяет 8 лексических единиц: церковь, монастырь, клирос, алтарь, иконостас, купол, паперть, крест. Сема 'здание' имплицитно находится в значениях единиц этой группы. В тексте романа «Воскресение» активно работает субстантив церковь. Например, он имеет смысл «помещение для богослужения» в контексте «Церковь была полна праздничным народом». Но автор применяет данную единицу также и в другом смысле, в качестве учения христианской организации, сплоченной единством правил и обрядов: «Тут странно только то, что мы так мало знаем учение нашей церкви, что принимаем за какое-то новое откровение наши же основные догматы» [28].

Тематическая группа №7 - «Наименования песнопений, молитв, молитвословий и их частей» - включает 7 лексических единиц. Эти единицы представляют собой молитвенные тексты для богослужений в храме или просьбы к Богу о чем-либо, а также восклицания: заповедь, аллилуйя, молитва, помилуй мя, акафист, Христос воскресе, Воистину воскресе. Например, «Сначала шли похвалы, которые кончались словами: «помилуй мя», а потом шли новые похвалы, кончавшиеся словом «аллилуйя».

Тематическая группа №8 - «Наименование частей церковного календаря» - включает 6 лексических единиц: Рождество, Пасха, Светло Христово воскресенье, Масленица, Первое марта, страстная пятница. К примеру: «Такой минутой была для Нехлюдова эта ночь Светло Христова воскресения» В тематическую группу №9 - «Названия облачений священнослужителей» - объединено 3 лексемы. Все они являются именами существительными: риза, епитрахиль, стихарь. Данные обозначения использованы автором, когда он описывал одежду священников и элементы их костюма [33].

Тематическая группа №10 - «Названия книг церковного содержания» - включает три единицы: Новый Завет, Евангелие и Нагорная проповедь. К примеру, «Устав ходить и думать, он сел на диван перед лампой и машинально открыл данное ему на память англичанином Евангелие, которое он, выбирая то, что было в карманах, бросил на стол». Всего две лексические единицы включены в тематическую группу №11- «Наименования предметов, используемых для проведения трапезы церковных праздников». Лексемы: пасха, кулич. Л.Н. Толстой применяет их, рассказывая о конкретном христианском празднике – Пасхе. Например, «Нехлюдов отстоял эту заутреню, похристосовался с священником и тетушками и хотел уже идти спать, как услыхал в коридоре сборы Матрены Павловны, старой горничной Марьи Ивановны, вместе с Катюшей в церковь, чтобы святить куличи и пасхи» [61]. И лишь одно наименование включено в тематическую группу «Наименование субъектов – духовных поручителей». Данное наименование – крестный отец. Крестный отец является устойчивым сочетанием и употребляется для того, чтобы обозначить духовного родителя в христианской религии. В романе это составное имя присутствует в речи председателя судебного заседания: «Вы так и должны были сказать, - опять-таки особенно мягко сказал председатель. - Отчество как?

- Я - незаконная, - проговорила Маслова.

- Все-таки по крестному отцу как звали?»

Таким образом, можно сделать вывод, что автор романа «Воскресение» активно применяет составные сочетания и слова сферы «Религия» в прямой речи персонажей и речи автора. Единицы религиозно-культовой лексики в романе грамматически принадлежат к разным частям речи, но доминируют имена существительные (кадило, икона, богослужение, апостол и др.).  Лексемы сферы «Религия» объединены в двенадцать тематических групп: «Названия лиц по отношению к христианству», «Наименования церковной иерархии», «Наименования форм богослужения», «Названия церковных обрядов и обычаев», «Названия предметов церковной утвари, культа», «Названия церковных сооружений и частей церковной архитектуры», «Наименования песнопений, молитв, молитвословий и их частей», «Наименование частей церковного календаря», «Названия облачений священнослужителей», «Названия книг церковного содержания», «Наименования предметов, используемых для проведения трапезы церковных праздников», «Наименование субъектов – духовных поручителей».  Л.Н. Толстой полагал, что из всех наук, которые обязан знать человек, важнейшая есть наука о том, как жить, делать как можно меньше зла и как можно больше добра. Таким образом, лексический анализ текста и тематическая характеристика лексических единиц позволяет сделать вывод, что в романе Л.Н. Толстого «Воскресение» в полной мере отразилось религиозное мировоззрение автора, а также проблемы и задачи, связанные с церковью, тревожащие писателя. А значит, для Льва Толстого употребление в романе слов группы «Религия» не является случайным.