Проблемы определения предмета судебно-психиатрической экспертизы

Судебная психиатрия – это медицинская наука, которая служит правосудию, опираясь на достижения медицины и психиатрии. Предмет судебной психиатрии составляют психические расстройства, имеющие правовое значение в уголовном и гражданском процессе.

Главная проблема, решаемая судебной психиатрией – установление вменяемости или невменяемости участников процесса в делах по уголовным преступлениями и установлению недееспособности или дееспособности в гражданских делах.

Только проведение судебно-психиатрической экспертизы (СПЭ) может однозначно указать на то, мог ли обвиняемый осознавать характер или общественную опасность своих действий (или бездействия) либо руководить ими в момент совершения преступления.

Между тем, в доктрине, как и в законодательстве, не выработано единое определение понятия судебно-психиатрической экспертизы. Более того, в настоящее время происходит оживленная полемика между учеными-медиками и учеными-юристами, касающаяся установления общепринятого предмета судебно-психиатрической экспертизы. Так, доктор медицинских наук А. А. Ткаченко считает, что сложившиеся к настоящему времени представления о предмете судебно-психиатрической экспертизы подразумевают единство медицинского и юридического критериев, которое реализуется через сопоставление психических процессов со структурой сохраненных и нарушенных звеньев в структуре целостной деятельности [1]. При этом автор указывает на то, что предмет судебно-психиатрической экспертизы должен формулироваться с использованием специальной терминологии современных нейронаук, что подразумевает уточнение взаимных понятийных пересечений нейрофизиологии и психологии и той же психической реальности, которая стоит за терминологией каждой из наук. Отсюда проблема правильного восприятия результата СПЭ участниками процесса, не имеющими специальных знаний в сфере психиатрии.

В своей статье А. А. Ткаченко указывает на то, что для участников процесса результат судебно-психиатрической экспертизы – диагноз, к которому специалисты-медики приходят с помощью умозаключений – несут мало (если несут вообще) информации, имеющей значение для права. По мнению S.J. Morse, гражданские и уголовные правовые нормы, касающиеся судебной психиатрии, могут быть поняты с обыденной психологической точки зрения, отраженной в законе, который устанавливает, что психические состояния, в частности, желания и намерения, имеют решающее значение для причинного объяснения и оценки действия [2]. Тип рациональности, установленный законом, представляет собой общепринятое мнение о смысле рациональности обычного человека, а не рациональность научного знания. Таким образом, неподготовленным в сфере психиатрии участникам процесса необходим «перевод» выводов психиатра с языка судебной психиатрии на язык обыденной психологии. Суду требуется понимание человеческого поведения, а не ярлык, наклеиваемый психиатрами на группу поведенческих признаков и симптомов. Несмотря на то, что и в трактовке повеления возможны расхождения и споры, однако, в сравнении с диагнозом, человеческое поведение более осязаемо, зримо, а потому разрешить спор относительно поведения легче, чем в отношении диагноза [1].

В то же время кандидат юридических наук С. Н. Шишков, рассуждая о критериях, по которым проводится судебно-психиатрическая оценка психических расстройств, считает, что формулировки юридического критерия (его характеристики либо прямо содержатся в законе, либо вытекают из смысла и из характера рассматриваемого судом дела) не могут использоваться в качестве непосредственного «измерительного инструментария» глубины психического расстройства, исключающего вменяемость [3]. По его мнению, законодательная формула юридического критерия невменяемости (равно как и любого юридически релевантного психического расстройства, в основу выявления которого положена глубина болезненных нарушений психики) не может выполнять функцию «измерительного прибора» [4]. В подтверждение данного тезиса автор ссылается на показательный пример из судебной практики.

По делу об изнасиловании эксперты-психиатры пришли к выводу, что страдающий шизофренией обвиняемый в момент совершения инкриминируемого деяния «не мог отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими». В судебном заседании потерпевшая выразила несогласие с экспертным заключением. По ее показаниям, насильник с целью сломить ее сопротивление начал ее душить, но, заметив, что она задыхается, ослабил хватку. Услышав чьи-то приближающиеся шаги, он отпустил ее и поспешил скрыться. Пострадавшая пришла к выводу, что преступник понимал, что делал, действовал адекватно складывавшейся обстановке и, следовательно, не попадал под критерии невменяемости действовавшего законодательства. Пояснения вызванного в суд эксперта свелись к тому, что шизофрения практически всегда исключает вменяемость.

Из вышесказанного следует, что законодательная формула юридического критерия невменяемости имеет несколько способов толкования. Потерпевшая истолковала ее в духе полнейшей неосмысленности поведения и неспособности совершать даже простейшие скоординированные действия, эксперт же придерживался иной позиции.

На первый взгляд, способ толкования, избранный экспертом, кажется единственно истинным, так как исходит от компетентного лица, специалиста. Однако буква закона рассчитана в равной степени на всех участников процесса. Суждения потерпевшей в логическом и семантическом отношении ничем не уступали трактовке эксперта, да и официального канона толкования юридического критерия невменяемости в законе никогда не было. Возникает проблема установления субъективной стороны состава преступления и, как следствие, меры ответственности за совершенное деяние.

Поэтому пока вариативность юридического критерия не устранена и не установлен единый общеобязательный канон его толкования, задача обоснования экспертом степени психического расстройства по меркам этого критерия методологически неразрешима.

Также С. Н. Шишков считает, что никакие достижения судебно-психиатрической науки не в силах сделать судебно-психиатрические оценки проверяемыми, ибо их проверяемость принципиально недостижима естественнонаучным путем.

Основываясь на практике применения СПЭ, а также мнениях различных ученых касательно оснований и окончательного результата СПЭ, предмет исследования экспертизы можно определить как психические процессы, состояния, свойства психически здоровых лиц, участвующих в уголовном и гражданском процессах, особенности их психической деятельности, временные (не болезненные) изменения сознания, возникающие под воздействием различных факторов, экспертная оценка которых имеет значение для установления объективной истины по делу.

Список литературы:

1.Ткаченко А. А. Предмет судебно-психиатрической экспертизы и трансляционная медицина [Электронный ресурс] / А. А. Ткаченко // Психическое здоровье – Электрон. дан. – М., 2016. – URL: https://psychiatr.ru/download/3278?view=1&name=Mh_2016-11_03-14_Tkachenko.pdf (дата обращения: 26.05.2019).

2.Morse S.J. The Ethics of Forensic Practice: Reclaiming the Wasteland [Электронный ресурс] / S/ J. Morse // Journal of the American Academy of Psychiatry and the Law Online. – Электрон. Дан .– 2008. – URL: http://jaapl.org/content/36/2/206.long (дата обращения: 26.05.2019).

3.Шишков С. Н. Невменяемость (мировоззренческие, эмпирические, социальные предпосылки и становление в качестве правовой категории) // Человек. – 2012. – №3. – С. 179–182.Ткаченко А. А. Руководство по судебной психиатрии : практ. пособие / А. А, Ткаченко – М. : Юрайт, 2017. – 996 с.

4.Шишков С. Н. «Доказуемость» и «проверяемость» судебно-психиатрических экспертных оценок [Электронный ресурс] / С. Н. Шишков // Психическое здоровье. – Электрон. дан. – М., 2017. URL: https://psychiatr.ru/download/3279?view=1&name=Mh_2017-06_65-71_Shishkov.pdf (дата обращения: 26.05.2019).

5.Ткаченко А. А. Об ускользающей предметности судебной психиатрии [Электронный ресурс] / А. А. Ткаченко // Психическое здоровье – Электрон. дан. – М., 2017. – URL: https://psychiatr.ru/download/3280?view=1&name=Mh_2017-08_83-90_Tkachenko.pdf (дата обращения: 26.05.2019).

6.Шишков С. Н. Некоторые правовые актуальные вопросы судебно-психиатрической экспертизы (по материалам экспертиз, проведенных в 2017г.) // Практика судебно-психиатрической экспертизы. – 2018. – №56. – С. 3–13.

7.Шишков С. Н. Ускользающая вплоть до полного исчезновения (ответ на статью А. А. Ткаченко «Об ускользающей предметности судебной психиатрии») [Электронный ресурс] / С. Н. Шишков // Психическое здоровье. – Электрон. дан. – М., 2017. URL: https://psychiatr.ru/download/3423?view=1&name=%D0%A8%D0%B8%D1%88%D0%BA%D0%BE%D0%B2+%D1%83%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D0%B7%D0%B0%D1%8E%D1%89%D0%B0%D1%8F+%D0%B2%D0%BF%D0%BB%D0%BE%D1%82%D1%8C+%D0%B4%D0%BE.pdf (дата обращения: 26.05.2019).