Формализм в советской культуре эпохи «Развитого социализма» на примере провинциального города Уссурийска

Культура является проявлением человеческой объективности и субъективности. На протяжении долгого времени сущность культурной политики, несмотря на территориальные различия, в СССР не изменялась – она способствовала всестороннему развитию системы социалистических социально-культурных ценностей. В этом состоит ее объективное значение в советскую эпоху. Говоря о субъективности, то стоит отметить, что провинция, как территориально-административная единица нередко трактуется как «настоящая, истинная» Россия в противовес «неукорененной» Москве» [13, с. 143]. Тогда, культура провинции является специфической формой бытия общенациональной культуры, обладающей своеобразием [13, с. 144]. Локальная культура воплощает в себе всю вариативность и сложность общей, глобальной культуры. В этой связи изучение культурного пространства в СССР через призму происходящего в отдельном городе или поселке является весьма актуальным.

В эпоху «развитого социализма» явление формализма было порождением государственной политики, и не только в культурной сфере: усиленное руководство порождало формальное исполнение обязанностей, все отчеты о мероприятиях походили один на другой, цензура советского времени, постоянная опека государства привели к тому, что формы организации какой-либо деятельности не отличались разнообразием. В этой связи, с окончанием эпохи «развитого социализма» вопрос о необходимости управления культурой являлся актуальным. Общество было озабочено рядом проблем, среди которых находилась тема культуры, а именно: нуждается ли культурная сфера в управлении, необходимо ли вмешательство государства в культурный процесс, если да, то в каком объеме. Оставался открытым данный вопрос и в постперестроечное время, ведь при позитивной оценке того факта, что государство оставило функции идеологического контроля и прямого администрирования культурной сферы, негативным оставалось то, что вместе с исчезновением цензуры и различных форм вмешательства исчезает и частичная опека государства, которая выражается в приоритетном финансировании культурной сферы и государственных заказов. На современном этапе развития страны «в общественных и государственных структурах ведется острая полемика по вопросу создания действенного механизма управления различными сферами жизни страны, в том числе и культурой» [2, с. 3]. Существует точка зрения, что не смотря на все издержки «управляемой культуры» в организации культурной политики, развитие культурных процессов в Советском Союзе, даже в «застойную эпоху», во многих аспектах было успешнее, чем в постсоветское время [1, с. 87]. Указанный выше политический процесс определяет необходимость в том, чтобы определить роль и влияние формализма на культурную среду в советскую эпоху. В этой связи целесообразным является рассмотрение форм проявления формализма в организации культурных мероприятий, выявление роли партии и государства в «формализации» культурного пространства в СССР, анализ отражения идеологической составляющей советского государства на формализме в культурной сфере, определение взаимосвязи явления формализма с эстетическим воспитанием масс.

Для решения поставленных задач и достижения цели был использован широкий круг источников: 1) неопубликованные источники, в числе которых фонды № 259, № 43 архива Уссурийского городского округа (Далее Архив УГО). Материалы дел указанных фондов содержали отчетную документацию Горкома партии и Горисполкомома с 1964 года по 1985 год; 2) интервью Людмилы Гордеевны Сидоренко, которая в 70 х – начале 80х гг. XX века являлась лектором городского комитета партии по обществу «Знание», затем стала инструктором горкома партии в отделе пропаганды и агитации, позже - заведующей партийным кабинетом, а через некоторое время заняла пост третьего секретаря горкома партии, в чьем ведении находились культура, спорт, социальная сфера и т.п.; 3) материалы местной периодической печати - уссурийской газеты «Коммунар», с 1964 по 1985 гг.

Приход к власти в СССР нового лидера Л.И. Брежнева в 1964 году сопровождался сменой стиля поведения высшей номенклатуры, что проецировалось на местный уровень. «Постепенно в партийный стиль руководства входят публичные церемонии с новыми атрибутами, начиная от съездов и кончая собраниями, партийно-хозяйственными активами в краях и областях. Текущая деятельность работников аппарата, в том числе и на Дальнем Востоке, заключалась не только в организации социалистических соревнований, собраний, субботников, но и придании им формы пышных, торжественных ритуалов» [7, с. 360]. «Местные газеты, радио, телевидение обязательно должны были их освещать. Перед сеансами художественных фильмов шли официальные хроники, публицистические журналы и т.д.» [7, с. 360].

Можно с полной уверенностью утверждать, что эпоха «развитого социализма» - это время расцвета формализма. Вплоть до 1985 года на всей территории СССР разрыв между действительностью и той оболочкой, которая выставлялась на всеобщее обозрение, если не увеличивался, то сохранялся в крупных размерах. Подтверждение тому, что содержание официальной пропаганды и повседневная жизнь находились в глубоком противоречии, можно найти в словах современника, который на страницах журнала «Огонёк» в 1988 году отмечал: «Два мира уживались в нашем сознании. Мир повседневных реальностей давал практические ориентиры, мир показного благополучия – надежду на улучшения, на более достойную жизнь в будущем. Сочетанием двух миров усугублялось двоемыслие» [22, с. 174]. Данное явление можно было наблюдать всюду: и в политике, и в культуре, и в экономике. Говоря о формализме в культурной сфере, то первое, на что нужно обратить внимание, это публичное совершенство в работе учреждений культуры. Данный процесс можно было наблюдать даже в отдаленном от центра городе Уссурийске. Местная газета «Коммунар» освещала культурную жизнь исключительно как развитую и разнообразную, с достаточно разветвленной сетью культурных учреждений: в Доме офицеров Российской армии уссурийцы встретили желанную гостью, Маргариту Суворову [10], в январе 1971 года коллектив городского драматического театра подарил два новых спектакля [8], в кинотеатре «Россия» с последующим обсуждением состоялся просмотр первой контрольной копии нового документального телевизионного фильма «Уссурийск» [12], в клубах предприятий идет активная подготовка к смотру художественной самодеятельности, а жители улицы Краснознаменной собрались для достойного проведения праздника улицы и т.д. [21]. Подобные публикации в газете позволяют составить представление о том, что культурная жизнь горожан многолика, а мероприятий для культурного времяпровождения более, чем достаточно. Однако, такую благоприятную обстановку наблюдают лишь читатели газеты, на деле же, в обсуждениях Советов депутатов трудящихся очень часто поднимался вопрос о недостатках в учреждениях культуры и проводимых ими мероприятиях [14].

В застойное время проблемы культурной жизни публичного характера не имели, лишь в 1985 году была сделана попытка обсуждения с горожанами вопросов, связанных с городскими учреждениями культуры, организацией культурных мероприятий и т.д. В газете «Коммунар» была опубликована статья, в которой до читателей доводилась следующая информация: отдел пропаганды и агитации горкома КПСС, горком комсомола, отделы культуры горрайисполкомов, горрайспорткомитеты, редакция газеты «Коммунар» проводит День открытого письма на тему «Где и как отдыхать молодежи?». Юношам и девушкам предлагалось написать в редакцию газеты ответ на поставленный вопрос, рассказать, удовлетворяет ли их организация отдыха, имеются ли предложения или пожелания [5]. Спустя почти два с половиной месяца в той же рубрике «День открытого письма» вся правда об организации культурного досуга населения «вылилась наружу» [4]. Оказалось, что мероприятия, которые организовывались культурными учреждениями, конечно же, были, это и лекции, и беседы, и тематические вечера и занятия кружков. Однако их качество, уровень проведения и массовость оставляют желать лучшего. К 1985 году в городе Уссурийске действовало 54 учреждения культуры, которые осуществляли работу по организации свободного времени молодежи: 29 библиотек, 13 клубов, 3 кинотеатра, 3 парка культуры и отдыха, 2 театра, цирк, выставочный зал, детские художественная и музыкальная школы и т.д. Но при всем этом количестве, в их работе не было системы в организации отдыха молодежи в вечерние часы и в выходные дни, а проводимые вечера отличались низким качеством и отсутствием эстетики в их оформлении, а так же низкой материально-технической базой. За весь период с 1964 по 1985 гг. данная публикация в газете являлась первой и единственной, указывавшей на недостатки в организации культурной жизни населения, которые до этого момента скрывались от жителей города. До 1985 года редколлегия газеты «Коммунар» приводила отчетную информацию на страницах печатного издания, но по всему, действительности соответствовала лишь небольшая часть приведенных данных. Представленная в исследовании статья из рубрики «День открытого письма» в газете «Коммунар» выступает ярким примером для доказательства того, что формальная сторона в «застойную эпоху» преобладала над реальной. 

Явления формализма в брежневское время можно было наблюдать в советских традициях подготовки и проведения празднования годовщин того или иного события. В связи с созданием советской праздничной культуры большое внимание уделялось советским традициям и ритуалам. Отдельного внимания заслуживают такие формы проведения праздников, как парады и демонстрации. Если еще в первые годы советской власти, после внедрения подобной формы, советская праздничная культура являлась искренней, то в дальнейшем – она сохраняла лишь внешние атрибуты, то есть была формальна: «Первоначально проведение праздников не было жестко регламентированной сферой, и в первые годы после революции допускалась инициатива на местах. Но постепенно возможность проведения неофициальных мероприятий сокращалась до минимума» [24, с. 207]. Торжества вроде 1 мая, 7 ноября, перестали быть праздниками в прямом смысле, а превратились в ритуализированное действо массового характера, которое тщательно планировалось и было расписано чуть ли не по минутам. Их организация полностью отражала принципы, на которых базировалось новое государство, и представляла собой идеологически сориентированную художественную демонстрацию идеалов, к которым должно было стремиться формирующееся советское общество. Основные отличительные черты, которые выделяют авторы работы «Эстетика парадов и демонстраций…», сводятся к следующему: массовость (всеобщность), предполагаемая стройность рядов (как в прямом, так и в переносном смысле), задействованность больших пространств [24, с. 207]. Такие характеристики можно было наблюдать и в ритуализированных шествиях в г. Уссурийске.

Все деятельность учреждений культуры эпохи застоя осуществлялась в соответствии с партийными установками. «Советская художественная культура, средства массовой информации были зависимы от идеологии и подвергались цензуре» [22, с. 163]. Партией и исполнительными органами осуществлялся контроль за репертуаром выступлений, постановок и кинофильмов. И здесь не обошлось без формализма. На обсуждении итогов Всесоюзного фестиваля самодеятельного художественного творчества трудящихся прозвучала речь о том, что репертуар многих коллективов города Уссурийска был «…слабый, в выступлениях было мало патриотической и гражданской песни, а в танцах преобладала тема страдания» [18]. Данное высказывание отражает тот факт, что в репертуаре культурных мероприятий должна присутствовать жизнерадостность, «советский оптимизм» и прочее. Тогда понятно, почему произведения, в которых изображалась обратная сторона жизни советского человека, не публиковались.

Требования к репертуару определялись партийными и правительственными решениями. В партийных инстанциях заранее обсуждалось и определялось количество фильмов и их тематика, репертуар художественной самодеятельности. А с конца 70 – х гг. стала активно внедряться практика госзаказов на постановку фильмов, написание сценариев, романов, пьес. Теперь партией обсуждались и исполнители тех или иных ролей. Изучая партийные документы, «мы получаем доступ не только к оценкам и критике учреждений культуры, но и к процессу их проектирования» [23, с. 79].  В отчетах культурных учреждений то и дело указывалось о выполнении рекомендаций, касающихся тематики мероприятий. «В музыкальных произведениях, фильмах, на выставках широко была представлена темы Родины, труда, любви к родному городу, краю» [20]. В постановлении коллегии Управления культуры Приморского крайисполкома от 31 марта 1976 года горрайотделам культуры было рекомендовано ко II туру фестиваля художественной самодеятельности «… усилить работу по изучению и пропаганде высокохудожественного репертуара и контроля за внедрением рекомендаций краевого Дома народного творчества» [15]. В связи с этим Краевому Дому народного творчества поступил наказ о создании на базе методического кабинета Надеждинского РДК показательной репертуарной комиссии, о проведении семинара по работе над репертуаром для директоров и методистов [15]. В 1971 г. заведующим отделами культуры горрайисполкомов была разослана рекомендация Директора Приморского краевого Дома народного творчества С. Якубовского со списком обязательных произведений для исполнения на II туре краевого смотра художественной самодеятельности хоровыми коллективами [16].

Приобщение к официальной идеологии путем «псевдопразднования» 1 мая или 7 ноября шло в ногу с эстетическим воспитанием масс. «К примеру, в провинциальных городах и районных центрах, начиная с начальных классов, на уроках труда дети делали бумажные цветы (белые, розовые, красные) – к празднованию 1 мая. Цветы привязывались ниточкой к ветке. Часто вместе с так называемой «яблоневой ветвью» ребенок держал в руке на демонстрации и красный флажок, который также нес символическую нагрузку» [24, с. 208]. Таким образом, когда в демонстрациях стали участвовать школьники, идеологическое воздействие сочеталось с эстетическим воспитанием подрастающего поколения.

Н.В. Белошапка писала: «Период конца 1960-х – начала 1980-х гг. был отмечен принятием ряда постановлений ЦК КПСС и Совета министров СССР, посвященных празднованию важных, с точки зрения официальной идеологии, дат и юбилеев» [2, с. 18]. В это время учреждения культуры работали по специально разработанному плану. План работы обычно содержал рекомендации, которые необходимо было учесть работникам культуры при составлении плана мероприятий. Например, рекомендации к мероприятиям Уссурийского горкома КПСС и горисполкома по подготовке и проведению 50-летия Великой Октябрьской социалистической революции приводился перечень мероприятий, которые обязательны для исполнения в указанные сроки: «Отделу пропаганды и агитации ГК КПСС, Отделу культуру горисполкома до мая 1967 года необходимо разработать план и сценарий празднования 50-летия Советской власти; в период с 1966 по 1967 гг. отделу пропаганды и агитации ГК КПСС, городскому отделению общества «Знание» необходимо организовать чтение лекции и докладов среди трудящихся на темы: «О Всемирно-историческом значении Великой октябрьской социалистической революции», цикл лекций о строительстве социализма и коммунизма; для редакции газеты «Коммунар» в 1966-1967 гг. также опубликовали поручение – систематически на страницы газеты помещать материалы, посвященные 50-летию Великого Октября, опубликовать серию статей о руководящей роли КПСС, организовать переписку читателей о преемственности лучших традиций советского народа и т.п.» [11]. В общей части рекомендации указывалось следующее: «Подготовка празднования 50-летия Великой Октябрьской социалистической революции должна проходить под лозунгом дальнейшей мобилизации всех трудящихся на выполнение исторических решений XXIII съезда КПСС, Программ партии и достижения новых успехов в создании материально-технической базы коммунизма и воспитании нового человека. Партийным, профсоюзным и комсомольским организациям города нужно полнее использовать период подготовки к знаменательной дате для дальнейшего повышения активности трудящихся масс» [11]. Одним из средств организации масс служили праздничные лозунги, которых силами пропаганды к государственным праздникам подготавливалось довольно много. Подобная форма была весьма эффективной, поскольку лозунг характеризуется краткостью, но вместе с тем высокой степенью символической нагруженности и авторитетностью.

В Уссурийске, как и в других городах СССР, проводились собрания, лекции, беседы, конференции с широким обсуждением и пропагандой марксистско-ленинских идей. Систематически на собраниях обсуждались вопросы, касающиеся улучшения руководства СМИ, культурных учреждений с целью добиться высокой воспитательной работы среди населения. В приказе по управлению культурой Приморского крайисполкома от 17 января 1983 года было отмечено: «Отделам культуры райгорисполкомов, имеющих на своих территориях профессионально-технические училища, принять меры по улучшению культурно-массовой и воспитательной работы среди учащихся училищ. Оказывать помощь, развивать в училищах художественную самодеятельность, техническое творчество учащихся, шире использовать в этих целях районные и сельские Дома культуры, профсоюзные учреждения» [17].

Говоря об эстетическом воспитании стоит отметить, что помимо отчетов о проведенных мероприятиях, партия владела данными о том, какой бюджет тратится на проведение досугового времени, затраченного населением на тот или иной вид потребления культуры, какие виды культурных учреждений пользуются наибольшей популярностью, сколько свободного времени тратится населением на культурное развитие или на другой вид деятельности. Все это учитывалось составителями при разработке плана. Советское правительство активно боролось с «бессмысленной» растратой свободного времени, коим являлось, например, частое употребление алкоголя. На душу населения в 1980 г. приходилось 8.7 литров абсолютного алкоголя [22, с. 145]. По сведениям зарубежной печати, в эпоху развитого социализма, 40 % советского населения страдало алкоголизмом, а «по данным официальной советской государственной статистики, в первой половине 1980-х годов наблюдался рост заболеваемости населения СССР алкоголизмом и наркоманией…в расчете на 100 тысяч жителей СССР в 1980 году насчитывалось 1236 человек» [22, с. 145]. Проблема пьянства поднималась повсюду, город Уссурийск исключением не являлся. Городской депутат Совета народных депутатов, товарищ Б.Ф. Новиков в своем выступлении в 1982 г. перед представителями постоянной депутатской комиссии по культурно-просветительской работе, обращал внимание на то, что свободное время советских граждан не организовано: «одной из главных причин пьянства является плохо организованное свободное время трудящихся и молодежи. Слов нет, досуг – это не только личное дело каждого, но и общественное достояние» [3]. Свободное время – это возможность развиваться физически и духовно. В связи с этим большая ответственность в организации разумного досуга населения лежала на учреждениях культуры.

Судя по партийным документам, в 60-80-е гг. XX века в советской среде продолжали существовать такие явления как «бессмысленная» растрата свободного времени и участие людей в «антикультуре» [9, с. 33]. Учитывая данный факт, партийные и государственные чиновники обязывали жителей страны не только посещать культурно-массовые мероприятия, но и активно участвовать в их работе. Это же было отмечено и в уссурийской газете «Коммунар»: «Партийные, комсомольские и профсоюзные организации должны активнее развивать самодеятельность, должны вникать в работу клубов и кружков, помогать им использовать занятия в кружках с целью воспитания» [19]. По словам Л.Г. Сидоренко можно прийти к выводу, что такой строгий идеологический контроль над всеми сферами жизни общества, особенно над культурой, который имелся в «застойную эпоху», был излишним: вместо свободы, необходимой человеку для развития, советское общество постоянно находилось под давлением государства и партии, инициатива, которая не была угодна партийному и государственному аппарату жестоко подавлялась [6]. Подобный тотальный контроль и идеологический диктат привели к тому, что у человека в «застойный период» выработался своего рода конформизм. У людей отсутствовало стремление искать иные жизненные модели и ценности, а преобладало желание довольствоваться тем, что он имеет. За редким исключением культурные мероприятия посещались без должного интереса. Удовольствие приносила лишь та часть программы, которая была направлена не на просвещение или овладение марксистско-ленинскими идеями, навыками и знаниями для построения коммунистического общества, а на развлечение, новые знакомства, непринужденные беседы, помогающие отвлечься от повседневных хлопот.

Такой же позиции придерживаются авторы работы «История Дальнего Востока России»: «Отношение большинства советских людей к официальной идеологии можно сравнить с отношением деиста или агностика к религии: не отрицая высших ценностей религии, соблюдая церковные ритуалы, он не интересуется ни богословием, ни атеизмом, и все его основные интересы носят светский характер. За редким исключением советские люди не были ни идейными коммунистами, ни диссидентами-антикоммунистами, они были нормальными обывателями, которые искали и находили возможности для самореализации, творчества, общения» [7, с. 559].

Подводя итог вышесказанному, необходимо еще раз обратить внимание на то, что с приходом к власти Л.И. Брежнева публичные церемонии партийного и государственного руководства, социалистические соревнования, собрания и т.п. сопровождались приданием им форм пышных и торжественных ритуалов. Мир повседневной реальности и показного благополучия уживались в сознании советских людей, а формализм проявлялся всюду, например: процесс публичного совершенства в работе учреждений культуры можно было наблюдать и в городе Уссурийске; советская праздничная культура в эпоху «Развитого социализма» практически полностью была формальна, такие формы проведения праздников, как парады и демонстрации, сохраняли лишь внешние атрибуты и превратились в ритуализированное действо массового характера, которое было расписано чуть ли не по минутам. Такая же проблема касалась и репертуара культурных мероприятий, в которых обратная сторона жизнерадостности и «советского оптимизма» критиковалась, а то и вовсе отсутствовала по решению партийных инстанций. Приобщение таким образом к официальной идеологии шло в ногу с эстетическим воспитанием масс: участие школьников в демонстрациях, посвященных празднованию 1 мая, сопровождалось их творческой активностью – поделкой в виде «яблоневой ветви», которая имела символическую нагрузку, как и красный флажок в руке; празднование знаменательных дат по специально разработанным планам; подготовка праздничных лозунгов, характеризующихся высокой степенью символической нагруженности и авторитетностью. Преобладающий формализм, тотальный контроль и идеологический диктат над культурной сферой привели к тому, что у советского человека в «Застойный период» выработался, своего рода конформизм, в результате чего культурные мероприятия за редким исключением посещались без должного интереса, а всякого рода удовольствие приносила та часть программы, которая была направленна на развлечение, новые знакомства или непринужденные беседы и т.п.