Позиция и поражение Османской империи в Первой Мировой войне через призму англо-германского антагонизма

В начале XX века расстановку сил на Ближнем Востоке определял англо-германский антагонизм. В данном регионе сталкивались интересы всех без исключения великих держав, однако соперничество между Англией и Германией за господство над странами Ближнего Востока сыграло наибольшую роль в осложнении международных отношений на Ближнем Востоке. В данном случае многочисленные частные конфликты такие как греко-турецкий спор по поводу Эгейских островов, русско-турецкие противоречия из-за реформ в Армении [1, с. 72], поддержка Западом арабских сепаратистов или же англо-российское соперничество в Иране, переплетались с ведущим – англо-германским конфликтом. В период предвоенного напряжения обострилась борьба за привлечение новых союзников на сторону той или другой коалиции. Ближний Восток будучи вечным объектом захватнической политики, приобрел новое значение для каждой из сторон. Германия видела в нем плацдарм, как против Балканских государств, так и против Англии и России; кроме того, ее привлекала возможность использования религиозно-политического влияния на мусульманских подданных государств-противников со стороны султана-халифа. В свою очередь ни Германии, ни союзной ей Австро-Венгрии со стороны Османской империи и Персии ничего не угрожало, поэтому их политика на Ближнем Востоке приобретала резко агрессивный характер. Не смотря на состояние практически полного развала в следствии триполитанской и балканских войн, Османская империя в виду выгодного географического положения была стратегически важнейшим объектом германского интереса. В свою очередь Англия, Франция и Россия стремились сохранить территориальный и политический status quo Османской империи.

Преобладающее военно-политическое влияние Германии и недоверие к державам Антанты, в чьих руках страны Ближнего Востока играли роль разменной монеты, делало очевидным позицию Порты в отношении новой войны [2, с. 18]. Однако, авантюризм младотурецких руководителей был недооценен Антантой. Англия и Франция, располагая важнейшими рычагами финансового и экономического влияния на Османскую империю, ни одним из них не воспользовались. Усилия российской дипломатии в отношении сохранения турецкого нейтралитета не были поддержаны. Такая беспечность объяснялась военной слабостью Порты и уверенностью в достаточном количестве сторонников Антанты в турецком правительстве. Но антантофилы не имели реальной власти, а младотурецкие «триумвиры» хотели стабилизировать свое шаткое положение в стране военными триумфами во имя пантюркизма.

Тайный германо-турецкий договор, обязывающий Турцию выступить против России, был заключен на второй день войны, официально же Турция объявила нейтралитет. В действительности началась всеобщая мобилизация, немецкие офицеры заняли посты в военных округах Турции. Перед Турцией возникла перспектива убийственной войны с Россией, поэтому правительство вело себя двусмысленно. Процесс ускорил инцидент, произошедший 10 августа 1914 года, когда германские военные корабли «Гебен» и «Бреслау», уходя от английской эскадры в Средиземном море вошли в Дарданеллы [3; 55]. Оба корабля были объявлены пополнением турецкого флота, на самом же деле стали эффективным оружием воздействия на Порту. Германское поражение на Марне еще больше усилило колебание турецкого правительства. Требование немцев закрыть Дарданеллы дало понять, что отныне турки не являются хозяевами у себя дома, а заем в 100 млн. франков окончательно поставил их на путь самоуничтожения. 29 октября 1914 года германо-турецкие корабли под командованием адмирала Сушона напали на русские суда в Черном море. Таким образом, Османская империя вступила в войну с очевидным исходом, оказавшись фактически немецкой колонией [3; 59]. С этого момента Германия пронизывала своей властью абсолютно все сферы жизнедеятельности Османского государства начиная военным командованием заканчивая образованием и сельским хозяйством. Немецкое господство довело и без того отсталую Османскую империю до крайней степени истощения, а иллюзии о присвоении по вступлении в войну принадлежавших державам Антанты предприятий развеялись. Вместо нескольких хозяев в Османском государстве распоряжался один; а вместо надежд на лучшее будущее империя получила десятки тысяч смертей не от войны, а от голода. Став финансовым и военным вассалом Германии, Порта не получила действенной военной помощи, а была вынуждена сражаться в одиночку на четырех направлениях: кавказском, месопотамском, сирийском и дарданельском. Недостаток в технике, обмундировании, продовольствии и людской силе было невозможно восполнить небольшими партиями вооружения и боеприпасов, а также советами германского военного руководства.

Одобренный немецким генштабом основной военно-стратегический план великого визиря Энвера-паши имел три пункта: наступление на Кавказ против России; против Англии на Суэцкий канал и Египет и объявление султаном-халифом джихада против конкретной группы держав (России, Англии, Франции). Главный расчёт был сделан на то, что сопротивление России и Англии будет сломлено в считанные дни, а объявление «священной войны» привлечет на сторону Османской империи соединенные войска Персии, Пешаварского, Кабульского, Кандагарского и Гератского княжеств, а также мусульман Индии, которые победоносно пройдут по африканским колониям Антанты. Однако попытки турок форсировать Суэцкий канал были отбиты, а кавказская операция против России завершилась катастрофическим разгромом турецкой армии и продолжилась успешным наступлением русских в Анатолии [4; 10]. Что касается практических результатов джихада, то ни в Индии, ни в Египте, ни в Иране, ни в Афганистане, ни в России этот устаревший призыв не встретил серьезного отклика. В самой Османской империи джихад, равно как и панисламистская пропаганда были бессильны против возникшего еще до войны национального движения нетурецких мусульманских народов. Показателен тот факт, что даже восставшие летом 1916 года арабы Хиджаза объявили джихад против турецкого султана, заявив, что Англия есть опора и защитница ислама, тогда как немцы и их младотурецкие союзники являются неверными.

По-иному складывалась ситуация на дарданельском и месопотамском фронтах, где турки находились в обороне. В первом случае кратковременный успех турецкой армии был достигнут лишь благодаря военным и политическим просчетам англичан, а также смелому нарушению полковником Мустафой Кемалем германского плана. Временный тактический успех на месопотамском направлении не оказал существенного влияния на ход боевых действий и уже весной 1917 года англичане взяли Багдад и вышли к Палестине. На данном этапе было абсолютно ясно, что союз с Германией ведет Оттоманскую империю к катастрофе, что особенно возмущало анатолийскую буржуазию, роль которой за годы войны ощутимо возросла. Их усиление было связано с вывозом сельскохозяйственных продуктов в Германию и Австрию, в следствии чего они впервые получили доступ к внешним рынкам. Кроме того, ввиду сокращения импорта возросла необходимость довольствоваться собственными ресурсами, тем более что условия военного времени требовали снабжение армии. Сложившиеся условия благоприятно дополнила и отмена режима капитуляций. Таким образом, осознав свою силу анатолийская буржуазия пыталась бороться против германского насилия и выдвигала свои требования. Антигерманские настроения распространились и на армию, поэтому некоторые младотурки, ощущая угрозу революционного взрыва, предприняли попытки устранить визиря и сговориться с Антантой. Однако идиллия младотурок и немцев длилась недолго. Нарушив Брест–Литовский договор между Османской империей и Советской Россией, турецкие войска вторглись в Закавказье и заняли Батуми и Карс. Была провозглашена независимость Закавказья от Советской России и заключено соглашение с турками, которое открыло им путь к бакинской нефти и многим другим богатствам Кавказа. На почве дележа кавказских ресурсов и проявились разногласия между Германией и Портой. Тем более что пантюркистские и панисламистские планы младотурок о походах на Волгу, в Туркестан и Индию не удовлетворяли немцев. Как с военной, так и с политической точки зрения интервенция на Кавказ стала одной из основных причин крушения Османской империи. Эта авантюра резко ухудшила положение на македонском и палестинском фронтах, где турецкие армии были разгромлены французами и англичанами соответственно. Разложение в турецких войсках приобрело характер всеобщего политического «дезертирства». Некоторые районы Турции находились целиком во власти ушедших с фронта солдат (ими избивались германские офицеры и выдвигались требования заключения мира). Кроме того, в конце сентября 1918 года капитулировала Болгария [3; 142]. Путь на Стамбул был открыт Антанте. Понимая большую вероятность революции, султан и младотурки стали лихорадочно добиваться перемирия. Новый формально беспартийный великий визирь Ахмет Иззет-паша публично заявил, что война против Англии была преступлением. 30 октября 1918 года на борту английского крейсера в Эгейском море было подписано Мудросское перемирие.