ПРАВА ЧЕЛОВЕКА И ГЛОБАЛЬНЫЙ ДОГОВОР ПО БЕЗОПАСНОЙ, УПОРЯДОЧЕННОЙ И ЛЕГАЛЬНОЙ МИГРАЦИИ 2018 Г.

HUMAN RIGHTS AND THE 2018 GLOBAL COMPACT FOR SAFE, ORDERLY AND REGULAR MIGRATION

Viktor Rastrelin

PhD student of International Law Department, Peoples Friendship University of Russia, Russia, Moscow

Аннотация. Статья посвящена правовому анализу одного из последних актов международного права в области миграции, принятом на универсальном уровне – Глобальном договоре о безопасной, упорядоченной и легальной миграции 2018 г. Анализ содержания позволяет сделать вывод о том, что этот документ усиливает поощрение и защиту прав мигрантов, а также актуализирует проблематику нарушения государствами прав этой категории населения. Автор приходит к заключению, что в дальнейшем необходимо усилить применение норм этого соглашения, в частности, положений о правах человека, применимых к международным мигрантам.

Abstract. The article is devoted to the legal analysis of one of the latest acts of international law in the field of migration, adopted at the universal level - the Global Compact for Safe, Orderly and Regular Migration of 2018. Analysis of the content allows us to conclude that this document strengthens the promotion and protection of the rights of migrants, and also raises the issue of violations by states of the rights of this category of the population. The author comes to the conclusion that in the future it is necessary to strengthen the application of the provisions of this agreement, in particular, the provisions on human rights applicable to international migrants.

Ключевые слова: миграция; глобальный договор; права человека; международное право; система ООН.

Keywords: migration; global compact; human rights; international law; UN system.

Международно-правовое регулирование миграции – развивающаяся отрасль научного знания, которая в настоящее время представляет собой разрозненный комплекс норм из ряда сложившихся отраслей международного права, преимущественно международного права прав человека [2; C. 54]. В этой области большую роль в последнее десятилетие играют именно документы мягкого права, ввиду того, что вопросы, связанные с миграцией, являются крайне чувствительными для государств, которые неохотно присоединяются к договорам, налагающим на них международно-правовые обязательства.

В 2018 году были приняты два важных международно-правовых актов в области трансграничного перемещения населения – Глобальный договор о безопасной, упорядоченной и легальной миграции (далее – Глобальный договор 2018 г., ГДМ) и Глобальный договор о беженцах. В этой статье особое внимание будет уделено первому соглашению, который является не только прорывом в области поощрения и защиты прав международных мигрантов [6; C. 584].

Отметим, что одномоментное принятие Глобального договора о беженцах, который входит в международную систему защиты, основой которой служит Конвенция о статусе беженцев 1951 года, может привести к неправильному выводу, что Глобальный договор о безопасной, упорядоченной и легальной миграции не распространяет свое действие на беженцев и иных лиц, ищущих в защите, что не является таковым. Этот тезис частично подтверждается в п. 4 преамбулы Глобального договора 2018 г., в котором отмечается, что «мигранты и беженцы — это отдельные группы, в отношении которых применяются разные нормативно-правовые документы». Как представляется, основная цель указанного выше пункта преамбулы документы заключается в том, чтобы оградить систему международного права беженцев от неправомерного вмешательства посредством дискреционного управления международной миграцией. Концептуальное различие между вынужденными и добровольными мигрантами не должно препятствовать другим правовым инструментам предоставлять возможности для дополнительной защиты, в том числе и беженцев. Хотя в Глобальном договоре о безопасной, упорядоченной и легальной миграции отмечается, что многие существующие акты международного права предоставляют отдельные права исключительно беженцам.

На этом фоне оба соглашения подверглись критике за то, что «проводят определенные категорические различия между беженцами и мигрантами, которые более изменчивы, чем они себе представляют» [4; C. 644]. По нашему мнению, юридическая конструкция, которая соответствует цели и объекту обоих документов, может основываться на предположении, что оба Договора имеют пересекающуюся сферу применения. Целью Глобального договора о беженцах является содействие более справедливому распределению ответственности государств за международную защиту беженцев, в то время как целью ГДМ является улучшение управления миграцией на международном уровне в целом. Оба Соглашения направлены на развитие международного сотрудничества и укрепление прав людей, находящихся в движении. Строгое различие между мигрантами (предположительно не нуждающимися в защите), с одной стороны, и беженцами (как лицами, нуждающимися в защите, как это определено в Конвенции о статусе беженцев), с другой, на самом деле чревато возникновением пробела в защите [1; C. 9].

В самом документе можно найти ссылки на основные международные договоры в области прав человека, что подчеркивает его правозащитный характер. Как полагает Р.М. Сабуни, применительно к правам мигрантов государства при принятии ГДМ стремились «установить базовые нормы, которые ни одно государство не может нарушать в своем обращении с мигрантами» [3; C. 26]. Это соглашение может в перспективе расширить права лиц, нуждающихся в международной защите как в рамках, так и за пределами определения статуса беженца, содержащегося в Конвенции о статусе беженцев. Принятие этого документа, а также его последующий пересмотр по мере необходимости, служат потенциальному укреплению системы международной защиты и улучшению ситуации с правами мигрантов.

Тот факт, что Глобальный договор о безопасной, упорядоченной и легальной миграции является актом «мягкого права», не мешает ему быть эффективным и содействовать укреплению системы защиты прав лиц, находящихся в процессе перемещения. Документы, не обладающие обязательной юридической силой, служат основой для складывания обязательных норм международного права, а также помогают сложить картину о соблюдении государствами добровольно взятых обязательств. Недостатком этого документа является и то, что нарушение положений этого соглашения, не несет для государств-нарушителей никаких последствий, а также не влечет международно-правовой ответственности государств.

ГДМ является результатом согласования воль государств, что соответствует самой природе международного права. Таким образом, это соглашение отражает реалии современной миграционной политики, подчеркивает тенденцию к ограничению миграции между государствами. Это обстоятельство придает документу, если судить по его содержанию, смешанный характер, которые отражается в трех магистральных направлениях трансграничного перемещения населения: управлении миграцией, вопросов развития и правах человека. Несмотря на то, что правозащитное измерение этого документа является ярко выраженным, не согласимся с точкой зрения, что Глобальный договор 2018 г. является документом в области защиты прав человека [5; C. 369]. Изучение текущей редакции документа не позволяет прийти к такому выводу, поскольку в документе содержится призыв уважать права человека, но вместе с тем, отсутствуют положения об обязательствах государств защищать, поощрять и осуществлять права человека.

Подводя итоги, необходимо ещё раз отметить, что международно-правовое регулирование миграции находится лишь на стадии формирования, и Глобальный договор 2018 г. является лишь отдельным этапом, формирующим основы для дальнейшего укрепления механизмов защиты прав мигрантов. В ближайшем будущем необходимо выработать практику применения положений этого договора, усилить правозащитную составляющую с тем, чтобы уменьшить число нарушений прав рассматриваемой в статье категории населения.