Особенности применения насилия в отношении представителя власти

Peculiarities of the use of violence against a representative of power

Ksenia Klimina,

student of the Privolzhsky branch of the Russian University of justice, Russia, Nizhny Novgorod

Аннотация. В статье рассматриваются особенности, проблемные вопросы квалификации применения насилия и угрозы его применения в отношении представителя власти, а также выносятся предложения по совершенствованию норм об ответственности за преступление, предусмотренное статьей 318 Уголовного Кодекса Российской Федерации.

Abstract. The article discusses the features, problematic issues of qualification of violence and the threat of its use against a representative of the government, as well as proposals to improve the rules of liability for the crime under article 318 of the Criminal Code of the Russian Federation.

Ключевые слова: преступление; порядок управления; предста­витель власти; насилие; угроза.

Keywords: crime; order management; representative government; violence; threat.

Применение насилия в отношении представителя власти входит в систему преступлений против порядка управления, а значит обществен­ная опасность данного преступления, как и всех преступлений главы 32 Уголовного Кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ), заключается, прежде всего, в нарушении установленной законом деятель­ности органов государственной власти, государственного аппарата.

Важным моментом, характеризующим составы всех общественно опасных деяний главы 32 УК РФ, является правомерность действий правоохранительных органов, должностных лиц, представителей власти. Преступления могут считаться направленными против порядка управления только в случае противодействия законной деятельности вышеперечисленных лиц.

Существование норм уголовного законодательства, предусматри­вающих ответственность за преступления против здоровья, чести, достоинства и авторитета представителя власти имеет длительную историю, однако в теории уголовного права и правоприменительной практике остаются не решенными проблемы, связанные не только с квалификацией преступления, предусмотренного ст. 318 УК РФ, но и уголовной ответственностью за данное общественно опасное деяние.

Необходимо также отметить, что в доктрине уголовного права ведутся обсуждения касаемо самого определения «представителя власти», закрепленное в примечании к ст. 318 УК РФ, которое подвергается справедливой критике. Кроме того, в настоящий момент нет единого понимания таких важных признаков данного преступления, как насилие, угроза, что отрицательно сказывается на практике правоприменения и эффективности противодействия посягательствам на здоровье, честь и достоинство представителей власти. Все это, а также необходимость дальнейшего совершенствования уголовного права в этой части, опре­деляют актуальность данной работы.

Рассматривая объект применения насилия в отношении представи­теля власти, многие ученые схожи во мнении, что он представляет собой нормальную деятельность государственного аппарата. Полагаем, что данная точка зрения верна, поскольку представитель власти является носителем государственной власти, что определяет особую уголовно-правовую защиту его здоровья, физической неприкосновен­ности. Соответственно при совершении рассматриваемого преступления непосредственно нарушаются именно общественные отношения, возни­кающие по поводу реализации порядка государственного управления. Дополнительным же объектом в рассматриваемом преступлении являются общественные отношения, обеспечивающие здоровье, честь и достоинство личности.

Если с объектом преступления особых трудностей не возникает, то вопрос, кем является потерпевший в данном преступлении, и что представляет собой само понятие «представитель власти» является достаточно спорным.

В соответствии с примечанием к ст. 318 УК РФ, представителем власти в настоящей статье и других статьях настоящего Кодекса признается должностное лицо правоохранительного или контроли­рующего органа, а также иное должностное лицо, наделенное в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от него в служебной зависимости. Акцент в вышеизложенном определении необходимо сделать на понятие «должностное лицо».

Согласно примечанию 1 к ст. 285 УК РФ должностными лицами в статьях главы 30 признаются лица, которые постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляют функции представи­теля власти либо выполняют организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, государственных корпорациях, государственных компа­ниях, государственных и муниципальных унитарных предприятиях, акционерных обществах, контрольный пакет акций которых принад­лежит Российской Федерации, субъектам Российской Федерации или муниципальным образованиям, а также в Вооруженных силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации.

Исходя из этого, можно сделать вывод, что данное понятие имеет не одно значение. Таким образом, необходимо отметить, что вышеуказанные примечания имеют ряд противоречий, например: в примечании 1 к ст. 285 имеются четко обозначенные границы распространения данного примечания на главу 30 УК РФ. Применение данного примечания в других главах УК РФ противоречит требованию ч. 2 ст. 3 УК РФ, согласно которому применение уголовного закона по аналогии не допускается. Кроме того, указанные примечания не дополняют друг друга, а являются взаимоисключающими, так как примечание к ст. 318 УК РФ исходит из понятия «должностное лицо», а в примечании к ст. 285 УК РФ используется понятие «представитель власти» [3, c. 174].

Для устранения выявленных противоречий, представляется пра­вильным законодательное закрепление вышеуказанных определений и исключение из текста примечания к ст. 318 УК РФ понятия «должностное лицо».

Анализ судебной практики показывает, что в основном потер­певшими по указанной категории дел являются сотрудники полиции. Это обусловлено тем, что данная категория представителей власти находится на переднем плане борьбы с преступностью.

Объективный аспект преступления выражается в виде акта насилия, который не опасен для жизни или здоровья, или угрозы такого насилия в отношении представителя властей или близкого ему лица (часть 1), а в некоторых случаях опасных для их жизни или здоровья (часть 2).

Насилие, которое не опасное для жизни и здоровья содержит ограничения свободы жертвы (связывание, заключение в наручниках и т. д.), причинение ран, царапин, ссадин, ушибов, в том числе в виде избиения, но не наносящих ущерба его здоровью. Угроза насилия подразумевает психологическое воздействие на жертву в виде устных, письменных или иных воздействий на жертв. Эти призывы должны отражать истинное стремление исполнителя совершить насилие, в том числе возможность нанесения вреда здоровью жертвы (любой степени тяжести) и лишить его жизни. И угроза должна быть подкреплена фактами, казаться реальной.

Вместе с тем, основываясь на анализе научной литературы и судебной практики, важно отметить, что наибольшие затруднения возникают именно с определением пределов насилия в отношении представителя власти.

В литературе высказывались многочисленные предложения о законодательном определении таких понятий, как «насилие, опасное для жизни или здоровья» и «насилие, не опасное для жизни или здоровья», применительно ко всем статьям УК РФ. При этом под насилием, не опасным для жизни или здоровья, обычно понимаются «побои или совершение иных насильственных действий, связанных с причинением потерпевшему физической боли либо с ограничением его свободы». В свою очередь, под насилием, опасным для жизни или здоровья, предложено понимать насилие, которое «повлекло причинение тяжкого и средней тяжести вреда здоровью потерпевшего, а также причинение легкого вреда здоровью, вызвавшего кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности». Данное предложение само по себе заслуживает внимания (особенно в плане легального определения пределов насилия применительно ко всему УК РФ), но вызывает некоторое несогласие.

Во-первых, разница между «юридической тяжестью» тяжкого, средней тяжести и легкого вреда здоровью потерпевшего настолько очевидна, что не позволяет объединить их все в один признак, в противном случае будет нарушена логика дифференциации уголовной ответственности в зависимости от тяжести наступивших последствий.

Во-вторых, с учетом формально-логического понимания признака «насилие, опасное для жизни или здоровья» и причинения тяжкого вреда здоровью при совершении разбоя (ч. 1 и п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ) максимальный объем такого насилия может быть выражен в умышленном причинении вреда здоровью средней степени тяжести. Поэтому умышленное причинение тяжкого вреда здоровью при применении насилия в отношении представителя власти требует дополнительной квалификации по ст. 111 УК РФ [1, c. 475].

Наступление смерти лица приводит к дополнительной квалификации согласно статье, предполагающей ответственность за преступное деяние против личности.

Субъективный аспект состава преступления связан с виной в виде умысла, причем непосредственного. Правоприменителю, обычно, достаточно определить, что виновное лицо понимает опасность исполь­зования насилия и угрозы его использования в отношении потерпевшего, но желает реализовать данное деяние.

При определении признаков субъективной стороны преступления необходимо определить, знал ли исполнитель о том, что покушается на жизнь представителя власти или его родственников.

Для квалификации преступления важно установить цель (предотвратить законную деятельность представителя власти).

Анализируя проблемы применения ст. 318 УК РФ, необходимо отметить, что ошибки также возникают и при разграничении приме­нения насилия в отношении представителя власти и ст. 296 УК РФ.

По отношению к ст. 318 УК РФ, угроза или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования (ст. 296 УК РФ) является специальной нормой.

Отметим, что судьи, следователи, прокуроры, лица, производящие дознание, судебный пристав, а также в отдельных случаях эксперт и специалист, которые являются потерпевшими в вышеизложенной статье, также относятся к представителям власти. Вместе с тем, применение насилия или угроза его применения в отношении указанных лиц, совершённые в связи с рассмотрением дел или материалов в суде, производством предварительного расследования, исполнением приговора, решения суда или иного судебного акта, подлежит квалификации по соответствующим частям ст. 296 УК РФ.

Различие между данными преступлениями в первую очередь в объекте преступления и потерпевшем. Непосредственным основным объектом состава преступления в ст. 296 являются отношения, складывающиеся в сфере осуществления правосудия и обеспечения его целей и задач. Соответственно и потерпевшими могут выступать только лица, имеющие отношение к правосудию [2, c. 1128].

Кроме того, потерпевшими по ст. 296 УК РФ могут выступать лица, вообще не являющиеся представителями власти (например, защитник, присяжный заседатель).

Также необходимо добавить, что объективная сторона угрозы или насильственных действий в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования меньше по объему, чем объективная сторона применения насилия в отношении представителя власти, поскольку в ст. 296 УК РФ угроза уничто­жением или повреждением имущества, по сравнению со ст. 318 УК РФ также признается наказуемой.

Еще одной проблемой применения ст. 318 УК РФ, является возможность освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим. Ст. 76 УК РФ предусматривает условия, при которых такое становится возможным, а именно совершение преступления небольшой или средней тяжести впервые, примирение с потерпевшим и заглаживание ему вреда [4, c. 21].

Преступление, предусмотренное ст. 318 ч. 1 УК РФ, является средней тяжести, поэтому в соответствии с требованиями статей 25 УПК РФ и ст. 76 УК РФ, если оно совершено впервые и лицо прими­рилось с потерпевшим и загладило вред, уголовное дело по названной статье может быть прекращено за применением сторон. Но есть и другая точка зрения, обоснованная на том, что данное преступление посягает на два объекта - жизнь и здоровье человека и порядок управления, причем второй объект основной. Поэтому суды часто отказывают в таком прекращении.

Например, Постановлением Курганского городского суда от 24.06.2009 уголовное дело в отношении Б., возбужденное по ч. 1 ст. 318 УК РФ, было прекращено в связи с примирением сторон по основаниям и в порядке, установленном ст. 76 УК РФ и ст. 25 УПК РФ. Судебная коллегия по уголовным делам областного суда отменила данное постановление ввиду неправильного применения уголовного закона. Свое решение судебная коллегия мотивировала следующим образом. В соответствии со ст. 25 УПК РФ суд вправе прекратить уголовное дело в отношении лица, обвиняемого в совершении преступления небольшой или средней тяжести в случаях, преду­смотренных ст. 76 УК РФ, если это лицо примирилось с потерпевшим и загладило причиненный ему вред. Однако ввиду того, что ст. 318 УК РФ входит в главу 32 «Преступления против порядка управления» (а та, в свою очередь, входит в раздел Х «Преступления против государствен­ной власти»), общественная опасность предусмотренных ею деяний состоит в первую очередь в посягательстве на порядок управления, нормальную деятельность органов государственной власти и ее авторитет, и лишь затем — в посягательстве на неприкосновенность представителя власти как гражданина. Поскольку деяние, в совершении которого обвиняется Б., главным образом сопряжено с посягательством на объект, находящийся в сфере интересов общества и государства (потерпевший и его права при этом выступают лишь как дополнительные объективные проявления этого посягательства), факт примирения обвиняемого с потерпевшим сам по себе не свиде­тельствует об устранении вреда, нанесенного основному объекту преступного посягательства, или о его малозначительности и, соответственно, об утрате преступлением в целом своей общественной опасности. Следовательно, по такому основанию уголовное дело в отношении Б. не могло быть прекращено.

Подводя итог, необходимо отметить следующее.

Преступления против общественного порядка - общественно опасные акты нарушения надлежащего функционирования государствен­ного аппарата и органов местного самоуправления и связаны с совершением актов насилия в отношении должностных лиц или представителей правительств, представляют собой препятствие для их деятельности, непослушание закону или другие действия, которые могут нарушить нормальное состояние работы органов, нанести ущерб их авторитету, нарушить права и интересы граждан.

Деятельность государственных должностных лиц является одним из важнейших факторов стабилизации общества. Абсолютно любое современное общество не может существовать без специального административного аппарата, характеризующегося выполнением специальных функций. Для обеспечения правопорядка государство предоставляет своим представителям определенные полномочия, осно­ванные на принципе подчинения граждан их законным распоряжениям.

Применение насилия в отношении представителя власти является достаточно специфичным преступлением.

Оно посягает сразу на две группы общественных отношений, так как, нарушая нормальную деятельность государственного аппарата, рассматриваемое деяние снижает его эффективность, в частности по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности. Кроме того, данное преступление неразрывно связано с посягательством на жизнь, здоровье, честь, достоинство и авторитет представителя власти, что существенно повышает его общественную опасность.

Особенность данного состава преступления и в том, что преступные действия должны быть непосредственно связаны с исполнением предста­вителем власти своих должностных обязанностей. И применение насилия, и угроза его применения должны использоваться в целях воспрепятствования исполнению им своих должностных обязанностей.

Таким образом, несмотря на длительное существование норм уголовного законодательства, обеспечивающих защиту представителей власти, да и порядка управления в целом, анализ существующих проблем применения ст. 318 УК, показывает, что данная норма нуждается в совершенствовании.