Оппозиция «богатство-бедность» в паремиологических единицах русского и ингушского языков

Аннотация. В данной статье рассматривается картина мира, отражённая в паремиях, через оппозицию «богатство – бедность». На основе анализа выявляется специфика восприятия богатства и бедности носителями русского и ингушского языков.

Ключевые слова: лингвокультурология, картина мира, паремия, концепт богатство, концепт бедность.

Культура народа, как нам известно, вербализуется в языке. В языке же аккумулируются основные концепты культуры, знаковыми воплощениями которых являются и паремии (пословицы и поговорки).

Картина мира, отражённая в паремиях, как определяет Ю. Д. Апересян, представляет собой способы восприятия и концептуализации мира, когда основные концепты языка складываются в единую систему взглядов, своего рода коллективную философию, когда навязывается в качестве обязательной всем носителям языка [1, с.39].

Паремиологические единицы, составляя важнейший элемент духовной культуры, заключают в себе смысловое богатство, демонстрируют семантическую емкость языка и в лаконичной форме фиксируют миропонимание говорящего на этом языке народа. Поэтому до сих пор паремии остаются предметом пристального внимания отечественных и зарубежных ученых (Г. Л. Пермяков, В. Н. Ярцева, М. И. Дубровин, С. Г. Тер-Минасова, В. Г. Маслова и др.).

Паремиология (др.-греч. paroimia – притча, пословица и logos – слово, учение) – подраздел фразеологии, посвящённый изучению и классификации паремий – пословиц, поговорок, основным назначением которых является краткое образное выражение традиционных ценностей и взглядов, основанных на жизненном опыте группы, народа и т. п.[8, с. 35].

По выражению Г. Л. Пермякова, «паремии – особые единицы и знаки языка, необходимые элементы общения людей. Эти знаки передают специфическую информацию, обозначают типичные жизненные и мысленные ситуации или отношения между теми или другими объектами» [6, с. 12].

В русской лингвистике изучением паремиологических единиц занимались Пермяков Г.Л., Ярцева В.Н., Дубровин М.И., Тер-Минасова С.Г., Маслова В.Г. и др.

Следует отметить, что в ингушском языке паремиология не исследована. Но тем не менее паремиологические  единицы мы находим в «Антологии ингушского фольклора» И.А. Дахкильгова, «Ингушско-русском фразеологическом словаре» Ф. Г. Оздоевой, в работе С. У. Патиева «Структурно-семантическая характеристика устойчивых сочетаний ингушского языка», а также в монографии Х. И. Нальгиевой «Человек в идиоматическом пространстве языка».

Как мы уже знаем, культура народа – носителя языка ярко представлена концептами с национально-маркированными признаками. Наиболее точное выражение в языке данные концепты находят в паремиологических единицах. С точки зрения лингвокультурологии, «концепт – это как бы сгусток культуры в сознании человека, то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека.  И, с другой стороны, концепт – это то, посредством чего человек сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее» [7, с.41-43].

Паремии несут в себе ценностные установки, по выражению Х. И. Нальгиевой: «Ценностное отношение человека к миру и себе реализуется…оценочными концептами «хорошо» и «плохо»».

Данная статья нацелена на исследование этносоставляющих оппозиции «богатство-бедность» на материале разносистемных языков.

Концепт «богатство-бедность» анализируется нами в нескольких аспектах:

1. Богатство – достаток;
2. Богатство – бедность;
3. Достаток – убожество.

В русском языке понятие «богатство» имеет ярко выраженную национальную особенность. Наличие материального богатства воспринимается русским народом, например, как залог крепкого физического здоровья:

Здоровье зависит от богатства..

Кто беден, тот и болен. 

В русских паремиях интерпретация отношения к богатству, а также противопоставление богатства и бедности происходит явно в пользу богатства. Например: 

Благочестиво лишь одно богатство.

Богатые люди всегда как дома.

Богатство прячут в кошелек, бедность – в пепле.

Бедный гонит лисицу, богатый ходит в мехах.

Богатство на час, а бедность до веку.

Бедность изначально соотносилась с понятием «беда» – «притеснение, гонение». Бедность имеет такие дефиниции, как «бить, мучить, страдать» и соотносится с понятием «несчастный»:

Бедность не порок, а вдвое хуже.

Бедность плачет, богатство скачет.

Бедность последний ум отнимает [5, с. 212].

Когда деньги становятся не средством существования, а его целью, они начинают носить разрушающий характер. Следующая пословица подтверждает приведенный выше тезис: 

Деньги часто разрушают тех, кто их наживает.

В ингушских паремиях среди характеристик богатства и бедности частотными являются негативные признаки. Положительное значение данные концепты приобретают благодаря эмоциональной составляющей:

Ахчо воацачох саг вергвац – «Деньги не сделают ничтожество человеком».

Ахча доацача бохча эшац – «Безденежному кошелек не нужен».

Ахча хьалаха хала дац, ахчан кхом бе халагlа да – «Добыть деньги не сложно, куда сложнее их удержать».

Ахчано гаргало хотт, ахчано из йоха а ю–«Деньги сплачивают родство, и они же рвут узы родства».

Ахчо сигала бода никъ лехаб – «Деньги нашли дорогу на небеса».

Вlаьхий саг сагlа далара тlера хилац – «Богач бывает скуп на подаяние».

Вlаьхий саг, lовдала из вале а, хьаькъал долаш хет – «И дурак кажется умником, если он богат» [3, с. 112].

Вlаьхийчоа къечун хьал довзаргдац, къечоа вlаьхийчун хьал дика гу – «Богачу не понять жизненные тяготы бедняка; бедняк же знает, насколько состоятелен богач».

Вlаьхий вар аьнна, Дала вутаргвац; къе вар аьнна, наха вутаргвац – «Всевышний не посчитается с тем, что человек богат; люди не посчитаются с тем, что он беден».

Къийвелча хов мала хиннав хьа бокъонцара доттагlа – «Лишь обеднев, узнаешь, кто был твоим истинным другом» [3, с. 267]. 

Къе саг къушта а ва гоама – «Бедного и воры не любят».

Къе саг миста берхlа кхоачабаларах кхийрав  – «Бедняк боялся,что рассол от сыра кончится (и придется чурек есть сухим)».

Къечо мекхех думе лич хьийкхаб – «Бедняк усы смазывал курдюком  (чтобы посчитали его богатым)» [3, с.115].

Из приведенных выше примеров можно сделать следующий вывод: концептуальное пространство «богатство» воспринимается в ингушской культуре двояко: с одной стороны, обладание богатством представляет собой ценность, с другой стороны, материальные блага отступают перед духовными ценностями и могут носить разрушающий характер.

Таким образом, лингвокультурология как научная дисциплина предоставляет широкие возможности для исследования пословичного фонда того или иного языка. Полученные в ходе исследования результаты не только раскрывают специфику восприятия богатства и бедности носителями русского и ингушского  языков, но и являются необходимым условием реализации межкультурного подхода представителей разных языков и культур. Также следует отметить, что и в русской, и в ингушской паремиологических картинах мира заключается знание, важное для данного народа, и отражаются черты менталитета, характерные для этого народа в течение длительного времени.