Роль основных принципов международного частного права

THE ROLE OF THE BASIC PRINCIPLES OF PRIVATE INTERNATIONAL LAW

Andrey Guskov

Student of the Volgo-Vyatka Institute (branch) of Kutafin Moscow State Law University (MSAL), Russia, Kirov

Il'ya Sichinava

Student of the Volgo-Vyatka Institute (branch) of Kutafin Moscow State Law University (MSAL), Russia, Kirov

Аннотация. В данной статье рассматриваются основополагающие принципы международного частного права. Исследуется нормативная структура международного частного права. Анализируется значимость и особенности основных принципов МЧП (принцип применимости иностранного права в частноправовых отношениях, принцип правосубъектности иностранных лиц в частноправовых отношениях, принцип защиты отечественного правопорядка, принцип автономии воли (lex voluntatis), принцип наиболее тесной связи). Определяется роль основным принципов МЧП.

Abstract. This article examines the fundamental principles of private international law. The normative structure of private international law is investigated. The author analyzes the significance and features of the basic principles of private law (the principle of applicability of foreign law in private law relations, the principle of the legal personality of foreign persons in private law relations, the principle of protecting the domestic legal order, the principle of autonomy of will (lex voluntatis), the principle of the closest connection). The role of the basic principles of MPP is determined.

Ключевые слова: международное частное право; принципы права; принципы международного частного права; права и обязанности; общественные отношения; принцип наиболее тесной связи; автономия воли.

Keywords: private international law; principles of law; principles of private international law; rights and obligations; public relations; the principle of the closest connection; autonomy of will.

Значимость выделения основополагающих принципов МЧП довольно велика, поскольку без собственной системы принципов нельзя говорить о завершенном понимании международного частного права как самостоятельной отрасли права.

Многие специалисты в науке международного частного права, прямо не выделяя принципы международного частного права, предпочитали исходить из общих начал международного публичного и международного частного права и фактически выделяли в качестве общих принципы международного публичного права, такие как суверенное равенство государств, мирное разрешение международных споров, невмешательство во внутренние дела, всеобщее уважение прав человека, сотрудничество, добросовестное выполнение международных обязательств [4].

В соответствии с указанными выше основополагающими началами, выделенными крупнейшими специалистами в области МЧП, и на основе анализа действующего законодательства можно выделить следующие принципы международного частного права: т.е. принцип суверенного равенства национального права государств (предполагается, в понятиях международного частного права это принцип применимости иностранного права в частноправовых отношениях); принцип защиты отечественного правопорядка и принцип наиболее тесной связи (Proper Law); принцип правосубъектности иностранных лиц в частноправовых отношениях и принцип автономии воли (lex voluntatis) .

В качестве обобщения проблематики определения основополагающих принципов международного частного права необходимо раскрыть содержание и значение этих принципов.

Принцип применимости иностранного права в частноправовых отношениях является определяющим принципом, он берёт свое начало из основополагающего начала о признании суверенного равенства государств: «право государства издавать и применять законы является одним из его суверенных прав, которые должны уважать другие государства» . При отсылке коллизионной нормы к праву иностранного государства оно должно в обязательном порядке применяться всеми российскими органами и должностными лицами [5] . Юридически данное положение закреплено в п. 1 ст. 1191 ГК РФ, согласно которому при применении иностранного права суд устанавливает содержание его норм в соответствии с их официальным толкованием, практикой применения и доктриной в соответствующем иностранном государстве [3]. Аналогичные предписания содержатся в п. 1 ст. 166 СК РФ и в ч. 1 ст. 14 АПК РФ.

Принцип правосубъектности иностранных лиц в частноправовых отношениях в отношении физических лиц основывается на основополагающем начале признания и уважения прав человека [2], а в отношении юридических лиц связан с принципом признания и уважения иностранного права, на основании которого возникает правосубъектность соответствующих юридических лиц, т.е. вытекает из основополагающего начала о признании суверенного равенства государств. Значение данного принципа в отношении физических лиц заключается в том, что признание человека высшей ценностью и юридическое закрепление этого положения в основополагающих международно-правовых актах, таких как Всеобщая декларация прав человека 1948 г., Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах 1966 г., Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г. и Факультативные протоколы к этому пакту, Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 г., Конвенция стран СНГ о правах и основных свободах человека 1995 г., отделило правовой статус человека от государственной принадлежности и сделало его самостоятельным международно признанным за каждым человеком правом, независимым от наличия или отсутствия гражданства, а также без какого бы то ни было различия в отношении расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного, сословного или иного положения [1]. Каждый человек, где бы он ни находился, имеет право на признание его правосубъектности (ст. 6 Всеобщей декларации прав человека). Аналогичные положения закрепляются и в Конституции РФ (ст. 2, 19, ч. 3 ст. 62). Таким образом, если ранее признание правосубъектности физических лиц фактически производилось из основополагающего начала суверенного равенства государств и увязывалось с гражданством (подданством), из чего также следовало и существенное различие в статусе иностранных граждан и лиц без гражданства, то с признанием самостоятельного значения прав человека данное положение с юридической точки зрения уже необходимо квалифицировать как самостоятельный принцип и в сфере международного частного права . Как указывалось выше, признание прав иностранных лиц относится к числу основополагающих предпосылок зарождения доктрины международного частного права. В Гражданском кодексе РФ это положение закрепляется п. 1 ст. 2, а в разд. VI ст. 1196 говорится, что «иностранные граждане и лица без гражданства пользуются в Российской Федерации гражданской правоспособностью наравне с российскими гражданами, кроме случаев, установленных законом». Аналогичные положения содержат и иные законы Российской Федерации (ст. 4 Федерального закона от 25.07.2002 № 115-ФЗ «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации»; ч. 2 ст. 398 ГПК РФ; ч. 1 ст. 254 АПК РФ).

Принцип защиты отечественного правопорядка призван обеспечить разумные пределы действия иностранного права, обеспечить защиту национальных интересов своего государства, своих граждан, юридических лиц и общества в целом [5]. Государство, допуская применение иностранного права на своей территории, одновременно и очерчивает допустимые границы его применения. Этой задаче служит институт оговорки о публичном порядке (ст. 1193 ГК РФ; ст. 167 СК РФ), а также нормы непосредственного применения (ст. 1192 ГК РФ). Оговорка о публичном порядке применяется и в международном гражданском процессе: поручение иностранного суда о совершении отдельных процессуальных действий не подлежит исполнению, если в соответствии с ч. 2 ст. 407 ГПК РФ оно может нанести ущерб суверенитету Российской Федерации или угрожает безопасности Российской Федерации; либо если, согласно ч. 2 ст. 256 АПК РФ, исполнение поручения нарушает основополагающие принципы российского права или иным образом противоречит публичному порядку Российской Федерации.

Также в силу ст. 412 и 417 ГПК РФ, ст. 244 АПК РФ и ст. 36 Закона РФ от 07.07.1993 № 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже» отказ в исполнении решения иностранного суда, иностранного третейского суда допускается, если исполнение решения может нанести ущерб суверенитету Российской Федерации, угрожает безопасности России или противоречит публичному порядку. Нормы непосредственного применения (императивные нормы), положение о которых закреплено в ст. 1192 ГК РФ, позволяют ограничить действие иностранного права в случае указания в самих нормах или ввиду их особого значения для обеспечения прав и охраняемых законом интересов участников гражданского оборота независимо от подлежащего применению права. Кроме того, при применении права какой-либо страны суд может принять во внимание императивные нормы права другой страны, имеющей тесную связь с отношением, если согласно праву этой страны такие нормы являются нормами непосредственного применения [7]. При этом суд должен учитывать назначение и характер таких норм, а также последствия их применения или неприменения (ч. 2 ст. 1192 ГК РФ). К сфере механизмов реализации принципа защиты отечественного правопорядка можно отнести и право реторсий, закрепленное в ст. 1194 ГК РФ, когда Правительством РФ могут быть установлены ответные ограничения (реторсии) в отношении имущественных и личных неимущественных прав граждан и юридических лиц тех государств, в которых имеются специальные ограничения имущественных и личных неимущественных прав российских граждан и юридических лиц. Аналогичные меры содержатся и в процессуальных кодексах Российской Федерации (ч. 4 ст. 398 ГПК РФ; ч. 4 ст. 254 АПК РФ).

Принцип автономии воли (lex voluntatis) выражает частноправовую природу отрасли и проявляет основополагающие начала диспозитивности частноправовых отношений в сфере международного частного права. Этот принцип развился из основополагающих начал, заложенных частноправовой природой международного частного права. Разноприродность происхождения вышеперечисленных принципов международного частного права и принципа автономии воли в определенном смысле препятствовала специалистам ставить их в одним ряд, но, констатируя двойственную природу основополагающих начал международного частного права, кажется справедливым и правомерным совершить этот шаг, обоснованный как с доктринальной, так и с нормативно-правовой позиции.

Под принципом автономии воли сторон понимается закрепленная в законе возможность избрать применимое право непосредственно сторонами правоотношения, что исключает применение к правоотношению коллизионных норм. Этот принцип является ведущим в сфере договорных обязательств и закреплен в п. 1 ст. 1210 ГК РФ, в соответствии с которым стороны договора могут при заключении договора или в последующем выбрать по соглашению между собой право, которое подлежит применению к их правам и обязанностям по этому договору. Ограничением этого права сторон могут служить лишь оговорка о публичном порядке и императивные нормы. В пункте 3 ст. 1210 ГК РФ формулируется возможность обратной силы соглашения сторон о применимом праве, которое лишь не должно нести ущерба правам третьих лиц и действительности сделки с точки зрения требований к ее форме с момента заключения договора. Пункт 4 ст. 1210 ГК РФ позволяет сторонам договора выбрать подлежащее применению право как для договора в целом, так и для отдельных его частей, а если иное не вытекает из закона или существа отношений, положения п. 1–3 ст. 1210 ГК РФ применяются к выбору по соглашению сторон права, подлежащего применению к отношениям, не основанным на договоре, когда такой выбор допускается законом.

Таким образом, принцип автономии воли настолько широко выражен в российском международном частном праве, что трактовать его лишь в качестве одной из формул прикрепления явно не соответствовало бы его доктринальному значению и правовому содержанию. Кроме того, принцип автономии воли имеет приоритет как перед коллизионными нормами, так и перед вторым важнейшим частноправовым принципом международного частного права — принципом наиболее тесной связи (Proper Law): в соответствии с п. 1 ст. 1211 ГК РФ, «если иное не предусмотрено настоящим Кодексом или другим законом, при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве (курсив мой. — И.С.) к договору применяется право страны, где на момент заключения договора находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора» .

Принцип наиболее тесной связи (Proper Law) получил международное признание в качестве принципа международного частного права к концу XX в., а в российском праве появился с 1 марта 2002 г., с принятием части III ГК РФ, включившей раздел VI «Международное частное право». Значимость, приданная ему законодателем, и широта его проявления в регулировании договорных отношений определяют его значение как принципа международного частного права, хотя формально он и не закреплен в этом качестве. Тем не менее уже в первой статье раздела VI (ст. 1186) ГК РФ указывается: если невозможно определить право, подлежащее применению, применяется право страны, с которой гражданско-правовое отношение, осложненное иностранным элементом, наиболее тесно связано. Как и принцип автономии воли, принцип наиболее тесной связи является проявлением диспозитивных частноправовых начал международного частного права, т.к. направлен на повышение гибкости правового регулирования в решении проблемы выбора применимого права .

В соответствии с положениями раздела VI части III ГК РФ принцип наиболее тесной связи охватывает такие общие ситуации, как вопрос выбора применимого права страны со множественностью правовых систем, в этом случае при невозможности определения применимого права в соответствии с правом этой страны применяется правовая система, с которой отношение наиболее тесно связано (ст. 1188 ГК РФ); при применении права какой-либо страны суд может принять во внимание императивные нормы права другой страны, имеющей тесную связь с отношением, если согласно праву этой страны такие нормы являются нормами непосредственного применения (ст. 1192 ГК РФ); при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве к договору применяется право страны, где на момент заключения договора находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора (ст. 1211 ГК РФ); к договору, содержащему элементы различных договоров, применяется право страны, с которой этот договор, рассматриваемый в целом, наиболее тесно связан, если из закона, условий или существа этого договора либо совокупности обстоятельств дела не вытекает, что применимое право подлежит определению для таких элементов этого договора отдельно (п. 10 ст. 1211 ГК РФ); при отсутствии соглашения сторон о праве, подлежащем применению к договору в отношении недвижимого имущества, применяется право страны, с которой договор наиболее тесно связан (ст. 1213 ГК РФ). Таким образом, Гражданский кодекс РФ закрепил общее назначение принципа наиболее тесной связи для регулирования всех видов гражданско-правовых отношений, осложненных иностранным элементом, если в соответствии с коллизионными нормами невозможно определить право, подлежащее применению .

Проблематика основополагающих начал и принципов является ключевой для понимания правовой природы и сущности каждой отрасли права. Именно в принципах в концентрированном виде выражаются «основополагающие идеи, закрепленные в законе» [6]. Кроме того, принципы решают проблему преодоления пробелов и несогласованности правовых норм, а также закладывают перспективу развития правового регулирования в соответствующей сфере общественных отношений. Все это позволяет охарактеризовать значение принципов как фундаментальное и определяющее для существования и развития соответствующей отрасли права, а перед юридической наукой поставить важнейшую задачу по выявлению подлинного содержания и точного определения соответствующих основополагающих идей. Эффективность правового регулирования, таким образом, будет прямо зависеть от уровня развития юридической науки и степени отражения ее достижений в действующем праве. Основополагающие начала и принципы международного частного права обеспечивают единство правового регулирования частноправовых отношений, осложненных иностранным элементом, и создают основу для существования и развития международного частного права как самостоятельной отрасли права.

Подход к пониманию общих принципов международного частного права с выделением исходных основополагающих начал, представленный в проведённом исследовании, позволяет углубить понимание правовой природы международного частного права, усилить целостность восприятия международного частного права как самостоятельной отрасли права, а также отчетливее уяснить системное единство взаимосвязанных отраслей международного частного, международного публичного и гражданского права.