ОПРЕДЕЛЕНИЕ МЕСТ ТРАДИЦИОННОГО ПРОЖИВАНИЯ И ТРАДИЦИОННОЙ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КОРЕННЫХ МАЛОЧИСЛЕННЫХ НАРОДОВ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА: ПРОБЛЕМНЫЕ АСПЕКТЫ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ

Большинство положений действующего законодательства Российской Федерации, направленных на правовое регулирование тех или иных аспектов конституционно-правового статуса коренных малочисленных народов Российской Федерации, неразрывно связано с категорией «места традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов».

Достаточно указать, что в соответствии со ст. 3 Федерального закона от 30 апреля 1999 г. № 82-ФЗ «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации» (далее – ФЗ «О гарантиях прав КМН») действие данного федерального закона распространяется на «лиц, относящихся к малочисленным народам, постоянно проживающих в местах традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности малочисленных народов» [1].

Соответственно, все нормы указанного федерального закона, в частности, определяющие полномочия федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления; закрепляющие основополагающие права коренных малочисленных народов и гарантии их реализации, содержат «привязку» к местам традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности таких народов.

На основании ч. 2 ст. 5 ФЗ «О гарантиях прав КМН» Правительством Российской Федерации по представлению органов государственной власти субъектов Российской Федерации, на территориях которых проживают коренные малочисленные народы, утверждается перечень мест традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Российской Федерации. Указанный перечень утвержден Распоряжением Правительства Российской Федерации от 8 мая 2009 г. № 631-р [2].

В соответствии с ним, например, к местам традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Российской Федерации отнесен Алтайский край, а именно Бийский городской округ (поселок Нагорный), Красногорский и Солтонский муниципальные районы.

Однако, несмотря на включение в единый перечень коренных малочисленных народов Российской Федерации двух коренных малочисленных народов Северного Кавказа – абазин и шапсугов, а также перечня коренных малочисленных народов Республики Дагестан, Карачаево-Черкесская Республика, Краснодарский край и Республика Дагестан в перечне мест традиционного проживания коренных малочисленных народов Российской Федерации отсутствуют.

При этом в рассматриваемых нормативных правовых актах отсутствует и указание на возможность расширительного толкования данного перечня в части включения в его состав иных субъектов Российской Федерации и конкретных мест традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов.

Между тем, например, в соответствии со ст. 3 Закона Карачаево-Черкесской Республики от 12 ноября 2001 г. № 27-РЗ «О гарантиях прав коренного малочисленного народа абазин в Карачаево-Черкесской Республике» действие указанного нормативного правового акта распространяется на лиц, относящихся к народу абазин, постоянно проживающих в местах традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности народа абазин [3].

Таким образом, исходя из системного анализа вышеуказанных норм, следует закономерный вывод, что нормы ФЗ «О гарантиях КНМ» и многих других нормативных правовых актов федерального законодательства на коренные малочисленные народы Северного Кавказа не распространяются.

Более того, возникает коллизия правовых норм: единственный нормативный правовой акт субъекта Российской Федерации, закрепляющий права коренного малочисленного народа Северного Кавказа, территориально действует в местах традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности абазин, тогда как в соответствующем перечне таких мест Карачаево-Черкесская Республика отсутствует.

На основании вышеизложенного можно сформулировать вывод, что в действующих нормативных правовых актах, посредством которых осуществляется правовое регулирование правового статуса коренных малочисленных народов Российской Федерации, существует серьезный пробел в части обеспечения реализации прав и законных интересов коренных малочисленных народов Северного Кавказа.

На наш взгляд, наличие в законодательстве Российской Федерации подобного пробела правового регулирования не позволяет обеспечить эффективную реализацию прав и законных интересов коренных малочисленных народов Северного Кавказа и фактически приводит к несоблюдению ст. 69 Конституции РФ, закрепляющей государственные гарантии таких прав.

Представляется обоснованной необходимость внесения изменений в перечень мест традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Российской Федерации в части включения в него трех субъектов Российской Федерации, на территориях которых в соответствии с единым перечнем коренных малочисленных народов Российской Федерации проживают такие народы (Республика Дагестан, Карачаево-Черкесская Республика и Краснодарский край) с указанием конкретных районов их проживания.