Связи представителей партии кадетов с корреспондентами иностранных изданий в России

Иностранные корреспонденты всегда подчеркивали свою непартийность и стремились быть вхожими в различные российские общественно-политические круги. Вместе с тем, кадеты все же наладили с ними совсем особые отношения. Главным образом, этому способствовала идеология кадетов, даже некоторая идеализация ими британских парламентских порядков.

Связи с иностранными корреспондентами позволили кадетам активно формировать образ России за рубежом и заявлять о себе как о главной политической силе.

Среди неофициальных контактов особняком стоит взаимодействие партии кадетов с Бернардом Парсом.

В своих мемуарах Бернард Парс, российская внутренняя политика не была предметом пристального интереса Великобритании, не существовала секретных агентов для выведывания информации.

Начиная с созыва первой Думы английское посольство старалось исключить прямые контакты с русскими парламентариями, чтобы не допустить дипломатического скандала.

Бернард Парс не занимал никакой официальной должности и был просто частным лицом, что очень ценили его друзья из партии кадетов и пользовались возможностями, которые предоставлял его неформальный статус [5, P. 164].

Совместно с Сэмюэлем Харпером, Беранард Парс интервьюировал всех, кто имел отношение к публичной политики России, спрашивая их цели и прося объяснить их виденье текущей политической обстановки.

Бернард Парс видел себя в качестве человека, который может существенно поспособствовать налаживанию англо-русской дружбы. Для создания таких дружеских отношений неправильно использовать ресурсы только лишь одной партии, будь она российская или британская, связи должны быть налажены между всем обществом. По этому вопросу у него бывали разногласия с П.Н. Милюковым, который продвигал идею, что английское общественное мнение преимущественно находится на стороне партии кадетов [5, P. 188].

Одним из самых ярких представителей зарубежного экспертного сообщества, активно взаимодействующего с партией кадетов стал Бернард Парс. Его деятельность подробно рассмотрена в работе Микаеля Хьюза [10], в которой он затрагивает другую сторону неформальной дипломатии – деятельность Бернарда Парса, который хотя не являлся сотрудником посольства, внес большой вклад в установление отношений между Государственной Думой и британским представительством в России.

Именно он вместе с корреспондентом Таймс Дональдом Макензи Волласом стал главным британским экспертом по русским делам. Несмотря на то, что так и не поступил на государственную службу, он занял уникальное положение – с одной стороны, был вход в депутатские круги, а с другой легко мог попасть на прием к высшим чиновникам Великобритании. Бернард Парс принимал непосредственное участие в подготовки поездки русских депутатов в Великобританию в 1909 году и в целом способствовал утверждению благоприятного имиджа Государственной Думы третьего созыва в Великобритании. Его деятельность по организации визита была тем важнее, поскольку министерство иностранных дел Великобритании формально не должно было организовывать «неофициальный» визит. По словам Микаеля Хьюза, главной целью Бернарда Парса было установить дружеские отношения между представителями русской и британской элиты, а не прийти к каким-то договоренностям

Французская сторона, как сообщает «Речь» также уделяет особое значение связям именно с представителями русского народа. Издание приводит слова депутата Пельтана: «роспуск [первой Думы] был ударом и для нас, французов, потому что мы рассчитывали на Думу, как на гарантию франко-русского союза [без Думы] союз лишен равновесия – с одной стороны вся французская нация, а с другой только русское правительство» [1, 2 (15) июля 1909. № 178. С. 2].

Ярким сторонником сближения российского и английского общества был посол Великобритании в России Джордж Бьюкенен. Во время визита английской парламентской делегации в Россию он организовывал встречи английской депутации с представителями партии кадетов и октябристов.

О своих мотивах он пишет так: «приветствуя своих соотечественников в России, я подчеркнул, что долгое и продолжительное сотрудничество с Россией должно строиться не на дипломатических мероприятиях, а на более надежной основе взаимной дружбы и симпатии» [2, c. 92]. В такой оценке он был не одинок. «Это было лейтмотивом почти всех речей, которые произнесли на банкетах, данных в честь делегации» [2, c. 93]. «Личные контакты между людьми больше, чем что-либо еще способствуют установлению добрых взаимоотношений между нациями».

Во время Первой Мировой войны одной из важных задач становится противодействие немецкой пропаганде. Ответственным за это являлся Хью Уолпол, однако и Бьюкенен принимал в взаимодействии с русской общественностью самое живое участие.

В частности, он выступал с докладом в англо-российском обществе городской Думы под председательством Родзянко о работе германской пропаганды и ее попытке настроить общественное мнение в России против Великобритании в целом и английского посольства в частности. «Открытие нашего нового англо-российского общества прошло с большим успехом» [2, c. 221], - писал он. 

В непосредственных контактах между британской и российской стороной принимал участие британский журналист Бернард Парс.

По его мнению, дружба между Россией и Великобританией естественна, поскольку эти два народа удивительно близки. «У нас общие глубинные инстинкты простоты, юмора и развлечений, а кроме того русские и англичане дополняют друг друга. Англичанин наслаждается чувством простора и возможностей: русский приветствует английские качества инициативы и предпринимательства, его здравомыслие и дисциплину» [6, p. 21]. Сближение с Великобританией – логичный шаг российской внешней политики. Еще Александр III выбрал Францию в качестве основного союзника для сдерживания Германии, «при правлении Николая II, который имел скромные вкусы английского провинциального джентельмена» Россия сильно сблизилась с Великобританией [5, p. 87].  «Это не было случайностью; это логичное следствие того пути, на который встала Россия в своих внутренних делах» [5, p. 88], - отмечает Бернард Парс. Для российского общества, особенно либеральной направленности, дружба с Великобританией была даже важнее, чем для самих англичан: послы Великобритании в России оказали заметное благотворное воздействие на развитие общественных организаций в России.

«Миф о антипатии между русскими и англичанами испарился в мгновение. Консерваторы были настолько же сердечными, насколько и либералы; даже реакционеры выражали глубокое уважение к английским институтам и идеям» [5, p. 85]. Хотя не все слои русского общества желали перенести на российскую почву британский парламентаризм, все слои, безусловно считали Великобританию естественным союзником.

Бернарда Парса контактировал с российскими либералами еще задолго до возникновения Государственной Думы и появления возможности создавать политические партии. Так, с П.Н. Милюковым их познакомил И.И. Петрункевич на земском конгрессе.

Бернард Парс работал вместе с Морисом Бэрингом, «лучшим хроникером, который успевал следить за меняющимся общественным мнением» [5, p. 115] и Сэмюэлем Харпером из Чикаго, отец которого был основателем и первым президентом чикагского университета. Парс утверждает, что они работали корреспондентами лишь по воле случая, а на самом деле и его и Мориса Бэринга больше интересовало методичное изучение русской истории этого периода и сбор документов по этой самой истории.

Бернард Парс утверждал, что время созыва Первой думы было временем, когда любой публичный человек в России был очень озабочен европейским и американским общественным мнением на свой счет. Поэтому перед британским корреспондентом любые двери были открыты, ключевые деятели российской политики всегда были готовы объяснять что они делают и зачем. Поэтому у Бернарда Парса была уникальная возможность изучить каждый вопрос с абсолютно разных позиций. Тем более, что он всячески подчеркивал свой нейтралитет и старался держаться вне всяких политических партий. Каждый вечер он и Морис Бэринг аккуратно записывали содержание всех разговоров, сверяли их друг с другом для достижения наибольшей точности. Наибольшую помощь в информировании о событиях российской политики оказал Бернарду Парсу П.Н. Милюков. Он беседовал с корреспондентами не менее десяти раз, каждый раз более часа и приносил на эти беседы очень ценные документы [5, p. 116].

У Бернарда Парса никогда не было корреспондентского пропуска в Государственную Думу, однако активное взаимодействие с партией кадетов всегда позволяло ему попадать на важные мероприятия. В своих мемуарах Бернард Парс упоминает случай, когда он был пропущен в Думу по протекции самого С.А. Муромцева, причем даже не в статусе корреспондента, что придавало ему особый статус [5, P. 117].

Бернард Парс, выступая перед лидерами Третьей Думы утверждал, что визит в Великобританию и налаживание англо-русских отношений вовсе не является заменой дружеским отношениям с Германией [5, p, 192]. Все представители Думы с энтузиазмом отнеслись к налаживанию подобных контактов, единственным, кто сомневался был П.Н. Милюков. Визит представителей Думы в Лондон лишил бы партию кадетов монополии на взаимодействие с Великобританией. Бернард Парс настоял, что все отлаженные связи кадетов лишь усилят сближение России и Англии и пойдут на пользу самим кадетам. Заручившись поддержкой Государственной Думы, Бернард Парс отправился в Лондон для организации приема. В Лондоне значительную помощь в организации визита русской делегации оказал Эдвард Грэй, который был секретарём премьер-министра, однако как подчеркивает Бернард Парс, это помощь носила неофициальный характер и заключалась в первую очередь в советах и рекомендациях.

Приглашение русской делегации должно быть подписано не только доброжелателями России и даже не только членами британского парламента, сближение обществ должно выражаться в поддержке всеми важными британскими общественными деятелями. «Приглашение должно исходить не от политиков, а от страны в целом» [5, p. 194]. Бернард Парс лично собрал подписи британских композиторов, представителей крупнейших редакций газет и т.д.

Этот визит позволил Бернарду Парсу укрепить свои связи с представителями Государственной Думы. Особенно он сдружился с Н.А. Хомяковым. «Начиная с этого времени он прилагал все усилия для укрепления дружбы с Англией и всегда был моим первым и наиболее мудрым советников по любым сторонам моей работы в России. Он писал мне регулярно обо всем – короткие, ясные, мудрые письма», - пишет Бернард Парс в своих мемуарах [5, p. 195].

Морис Бэринг описывал свою мотивацию по установлению тесных англо-русских отношений следующим образом: «Во всем что касается России я всегда имел ввиду только одно: в стимулировать в других тот интерес, который я сам испытывал. Я знаю – хотя и не могу объяснить почему так – между русским и английским народами есть любопытная возможности для сближения, любопытные схожести и еще более любопытные отличия, которые дополняют друг друга» [4, p. 5]. Сложности в англо-русских отношениях во много возникли из-за английской стороны. Россия давно притягивала к себе внимание широкого английского читателя, однако качество работ по России оставалось очень низким. Авторы были или некомпетентны или того хуже «политически или расово предвзяты» [3, p. 10].

Несмотря на в целом позитивный настрой по отношению к России, британское общество выделяло среди прочего партию кадетов. Так, «Daily news» в приветственном письме русским депутатам отдельно выделила П.Н. Милюкова, куда суше поприветствовала представителей остальных партий, а по поводу Николая II высказалась, что ему вовсе не стоит посещать Англию [3, p. 195].

Русские либералы, как отмечал Бернард Парс, использовали английские методы и приемы ведения политической борьбы. Также как и во времена Великой ремонстрации в Великобритании русские либералы – представители земств в 1904 году обвиняли правительство в том, что оно не следует собственным законам. В своих проектах нового устройство и формулировке гражданских свобод С.А. Муромцев и И.И. Петрункевич также основывались на английском опыте [7, p. 82].

Активным сторонником сближения Англии и России был Гарольд Вильямс. В 1903 году репортер «Times» в России, который был известен очень критичным отношением к правительству, был арестован, а затем выслан.

На его замену «Times» взяла Гарольда Вильямса. В 1903-1904 году он проживал в Штутгарте, где на тот момент находилось довольно много эмигрантов из России и работал бок о бок с П.Б. Струве, который издавал там нелегальный в России журнал «Освобождение».

Там же Гарольд Вильямс познакомился со своей будущей женой Ариадной Тырковой, позже Тырковой-Вильямс. В 1904 году он вслед за П.Б. Струве переехал в Париж, покинув «Times». Там он стал корреспондентом газеты «Manchester Guardian», в основном занимаясь переводами с русского. Однако этому изданию был категорически необходим специальный корреспондент в Санкт-Петербурге, им, начиная с 1905 года и становится Гарольд Вильмс [8, p. 7].

«Позже он со всей силой своих внутренних моральных оценок он поддержал сближение России и Англии и жаждал, буквально жаждал, победоносного для русской армии окончания Первой мировой войны» [8, p. 74] Квартира Тырковой и Вильямса стала довольно популярным местом у представителей партии кадетов, у них побывали П.Н. Милюков, А.И. Шингарев, В.А. Маклаков, Ф.И. Родичев, О.П. Герасимов, Н.В. Некрасов, В.Н. Пепеляев и многие другие [8, p. 82].

Таким образом, иностранные корреспонденты играли очень большую роль во взаимодействии российского общества с Великобританией. Поскольку на острие этого взаимодействия находилась партия кадетов, контакты с ними были наиболее полны и продуктивны. Стоит отметить, что британские корреспонденты ставят своей целью скорее воздействие на общественное мнение своих стран с целью создания позитивного образа России, чем на влияние на какие-то процессы внутри России.