ОСОБЕННОСТИ ОКОНЧАНИЯ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО СЛЕДСТВИЯ С ПРИМЕНЕНИЕМ МЕР МЕДИЦИНСКОГО ХАРАКТЕРА

Аннотация. В настоящее время отдельные статьи уголовно-процессуального законодательства, регулирующие институт особого производства о применении принудительных, мер медицинского характера (далее по тексту ПММХ), имеют ряд неточностей и существенных недоработок. Весьма часто вступают в противоречие с нормами уголовного и уголовно-процессуального права, также регулирующие эти специфические правовые отношения [1].

Ключевые слова: медицинский характер, РФ, дело, лицо, опасное деяние, принудительное лечение, уголовное дело, досудебное производство, психическое расстройство.

По сравнению с УК РСФСР, в современном уголовном законодательстве значительно шире представлен перечень видов ПММХ. Но только Уголовный закон 1960 г. произвел раздел принудительного лечения и определил виды такого лечение. В зависимости от характера и степени тяжести преступления, а также вида психического расстройства, осужденного (ст. 6 УК), были предусмотрены две принудительные меры медицинского порядка: помещение в психиатрическую больницу общего или специального типа. В 1989 г. в ст. 58 УК РСФСР были внесены уточнения, согласно которым появился третий вид принудительных мер - заключение под стражу и психиатрическая больница с усиленным наблюдением не имеющий аналога раньше существовавшего уголовного законодательства. По результатам обобщения практики применения принудительных мер медицинского характера в 2013–2018 гг. во всех субъектах РФ, входящих Северо-Западный федеральный округ говорят о серьезных ошибках судебного разбирательства уголовных дел и применении к психически больным лицам таких медицинских способов воздействия как лечение или арест.

Большое количество ошибок в подобных делах, к сожалению стало обычной практикой. Однако они не столь незначительны среди общего количества рассмотренных судами дел. Например, в Санкт-Петербурге он равнялся 3 % на протяжении 2020 и 2021 годов. А через три года этот показатель составляет уже 1 %, что равно 0;67%. К тому же крайне высока опасность для общества деяний, совершенных лицами с психическими расстройствами. Данные исследования показали, что 57 % из них составили посягательства на жизнь и здоровье людей. 5% - это посягательства на их половую неприкосновенность, 23%, 8 процентов- кража имущества. 139 же процента относятся к другим противоправным деяниям.

Использование принудительных мер медицинского характера к лицу начинается только в рамках уже возбужденного общего производства по уголовному делу, установленного ст. 140–148 УПК РФ на основании вынесенной следователем резолюции о возбуждении уголовного дела. Данная норма УПК РФ не содержит правовых норм, которые бы регламентировали самостоятельный порядок возбуждения и производства о применении ПММХ. Данный факт является безусловным пробелом в уголовном процессе, так как производство по уголовному делу и производственное о применении ПММХ – это абсолютно различные правовые институты;

1) имеют между собой одну цель достичь: преследовать разные цели);

2) представляют из себя разновидности процесса проведения данных видов производств. Выходит, что данное лицо имеет возможность выступить в качестве участника уголовного судопроизводства со стороны защиты.

Вместе с тем в гл. 51 УПК РФ нет определения правоспособности данного участника процесса. На недостаточном уровне изучены и вопросы, возникающие в связи с его вовлечением во взаимодействие уголовной юстиции. В сложившихся сложных условиях следственная практика зачастую пытается применить аналогию. В частности, установлено что в 93.2 изученных дел лица, в отношении которых осуществлялось дознание и велись следственные действия фиксировались как подозреваемые. Одновременно с этим в изученных делах практически не встречалось употребления формулировки «лицо, совершившее запрещенное уголовным законодательством деяние», которая рекомендована юридической литературой. В связи с этим нам представляется разумным, обозначить этого особого участника уголовного судопроизводства как «лицо применявшее принудительные меры медицинского характера в отношении лиц мужского пола.

Исходя из этого, можно сделать вывод о том, что данная формулировка подчеркивает специфическое процессуальное положение данного лица и не дает права приравнивать его к подозреваемому или обвиняемым. Возникает сложность определения момента, когда законный представитель этого лица может принимать участие в процессе. Только в главе 437 УПК РФ законодатель рассказал про основание для возбуждения дела. Нам представляется, что данное положение можно толковать так: поскольку в данной норме содержатся права законного представителя на стадии возбуждения дела и его реализации возможно лишь во время досудебной подготовки к разбирательству.

По результатам изучения практики, 23% дел законными представителями не соблюдались. В 70% случаев это было сделано следователями до вынесения постановления о направлении уголовного дела в суд для решения вопроса об использовании принудительных мер медицинского характера. Установлен еще не срок вынесения постановления о назначении судебно-психиатрической экспертизы. Это ведет к неоправданному затягиванию сроков судебного разбирательства по рассматриваемым делам. Длительное нахождение в болезненном состоянии лица, согласно 35 % дел давало возможность продлить эти сроки до года. Несмотря на это только по 7% дел судебно-психиатрические экспертизы были проведены в соответствии с установленными сроками.

Все это, в итоге и мешает своевременному получению медицинской помощи лицами, совершившими уголовно наказуемые деяния во время психического расстройства. На начальных этапах расследования возникают сомнения в вменяемости лица, проводящего уголовное преследование. Зачастую, от момента получения информации о психическом нездоровьи лица до вынесения постановления об назначения судебно-психиатрической экспертизы проходит полгода и более. Около 12% дел, в отношении которых назначена судебная экспертиза уже была проведена.

Например, по уголовному делу № 2–182/03 из допроса лица 31 мая 2022 г. были получены сведения о его нахождении на учете в психоневрологическом диспансере. Однако уголовное дело прокурор направил в суд с обвинительным заключением. 27 ноября 2022 г. по ходатайству государственного обвинителя суд вынес решение о назначении судебно-психиатрической экспертизы. Постановление о применении принудительного лечения по этому делу было вынесено только 15 апреля 2022 года [4]. Общим основанием для применения всех видов принудительных мер, указанным в ч. 2 ст. 97 УК РФ, является возможность причинения лицом иного существенного вреда либо с опасностью для себя или других лиц.

Однако чёткого и исчерпывающего определения понятия «опасность для себя или других лиц» пока не существует ни в одном законодательном акте. Данное обстоятельство является следствием невозможности дать единое толкование опасности, фактически абстрагируясь от той или иной формы психической патологии. Вопрос об общественной опасности лиц с психическими расстройствами, совершивших запрещённое уголовным законом деяние, продолжает разрабатываться в судебной психиатрии и юридической науке. Если законодатель дифференцирует возможные виды ПММХ, то естественно возникает вопрос об определении объективных критериев назначения судом той или иной принудительной медицинской меры. О потенциальной общественной опасности лица, нуждающегося в применении ПММХ, справедливо предлагается судить по двум параметрам:

1) характеру и степени тяжести психического расстройства как в прошлом в момент совершения общественно опасного деяния, так и во время производства по уголовному делу;

 2) характеру и степени тяжести общественно опасного деяния, предусмотренного Особенной частью УК, совершённого данным лицом, при котором детально разработаны допустимые варианты их различных соотношений [5].

Действующее уголовное законодательство обходит молчанием положение о том, что о степени общественной опасности лица, нуждающегося в применении принудительного лечения, необходимо судить не по характеру совершённого им общественно опасного деяния, а по характеру и степени тяжести психического расстройства. Это приводит к разному пониманию степени опасности «для себя или других лиц» судом и экспертами-психиатрами. Определенная специфика особого производства по применению принудительных мер медицинского характера выражается в предмете доказывания и в использовании в качестве источника доказательств показаний основного участника производства — лица, в отношении которого оно ведется. По вопросу о предмете доказывания по делам рассматриваемой категории в литературе высказаны различные мнения. Так, А. И. Галаган пишет, что «в данном случае речь должна пойти не об «особых» предметах доказывания, а о конкретных проявлениях обобщенного понятия предмета доказывании.

Совокупность обстоятельств, подлежащих доказыванию по рассматриваемой категории дел, должна выводиться на основе общего положения, приведенного в ст. 15 Основ уголовного судопроизводства» [6]. Подводя итоги, следует заметить, что производство по делам о применении ПММХ является более объемным и детальным, чем обычное досудебное производство по уголовным делам, требует приложения больших умственных усилий следователем, и потому его проведение в рамках обычного уголовного дела представляется нам очевидным законодательным пробелом.

Представляется, что необходимо включить в действующий УПК РФ статью, регулирующую порядок прекращения уголовного дела и уголовного преследования в отношении невменяемых лиц и возбуждения в отношении их производства о применении ПММХ. Данные действия будут основываться на соответствующих постановлениях следователя:

1) о прекращении уголовного дела и уголовного преследования в отношении данного лица на основании п. 248 2 ч. 1 ст. 1 24 УПК РФ;

2) о производстве о применении принудительной меры медицинского характера;

3) о признании гражданина лицом, в отношении которого ведется производство о применении ПММХ.