К вопросу о положении еврейской общины в Калужской губернии в последней четверти XIX века

Региональная история местных диаспор в Калуге изучена недостаточно полно. Существует лишь небольшое количество трудов по истории еврейской общины в Калуге. Однако Еврейская община была важной национальной составляющей калужского общества. В статье, на основе архивных источников, представлена картина социальной и экономической жизни еврейской общины в Калужской губернии в последней четверти XIX века.

Рубеж XIX–XX годов в истории России был временем, когда общественная система Российской империи постепенно выходила из состояния покоя. Революционные настроения в обществе выливались в пропагандистскую антиправительственную деятельность, попытки совершения терактов, подготовки заговоров. Государство реагировало на эти тенденции усилением цензуры, полицейского контроля и введением других консервативных охранительных мер. Такая обстановка в стране сказывалась и на национальных меньшинствах империи, в том числе и на еврейской общине в России. В 80-х годах происходит заметный рост бытового антисемитизма, который в последствии был поддержан правительством и перешёл на новый уровень. Политика Российской империи по отношению к еврейской общине ужесточалась [1, c. 173]. Стоит отметить, что запрет на владение землей и другие экономические ограничения – это не все трудности, с которыми была сопряжена жизнь еврейской общины, особенно в губерниях Российской империи, находящихся вне черты осёдлости. С приходом в 1881 к власти Алекстандра III начинается новый период во внутренней политике России. Практически сразу после коронации нового императора изменяется отношение власти к еврейским общинам. В ответ на волну летних погромов в 1881 году на юге и юго-западе страны, правительство заявило, что причиной погромов была так называемая «вредная экономическая деятельность» еврейских диаспор. В отчёте графа Кутайсова, который был послан правительством для выяснения причин погромов, и который в течении 1881 года в составе местного комитета расследовал эти инциденты говорилось, что причиной погромов и недовольства местного населения послужил «захват торговли и промышленности» в этих регионах [7, c. 479]. Антисемитизм, не ограничивался стихийными акциями населения. Правительство вело контроль за деятельностью и передвижением представителей еврейском общины, препятствовало религиозной деятельности. Эти акции власти затрагивали не только неспокойные регионы, но и в той или иной степени всю территорию Российской империи, в том числе и территорию Калужской губернии.

На 1897 год население Калужской губернии составляло порядка 1 миллиона 132 тысяч человек обоего пола по данным переписи. Из них городских жителей – 96 тысяч. Еврейская община Калужской губернии к 1897 году составила 1469 человек, что в процентном соотношении составляло чуть менее чем 0.13%. Большая часть еврейского населения губернии проживала в Калуге, где из почти пятидесяти тысяч населения обоего пола по данным переписи на 1897 проживало 752 еврея (563 мужчины и 189 женщин) [9, с 74–75]. Из приведённых данных видно, что половина всех евреев губернии проживала в городе Калуга. Остальная часть еврейского населения в массе своей проживала в других городах губернии. По уездам вне городов проживала лишь незначительная часть евреев. По всем уездам Калужской губернии насчитывалось всего 445 евреев, которые проживали в сельской местности, почти половина из вышеуказанного числа – в селах Мосальского уезда – 225 человек. Кроме того, относительно крупная сельская община евреев существовали в Жиздринском уезде – 147 человек [9, c. 74–75]. Однако на удельный вес евреев в числе сельских жителей указанных уездов крайне низок – В Мосальском уезде он составляет 0.15% от всего сельского населения уезда, а в гораздо более густо населенном Жиздринском уезде примерно 0.06% от всего сельского населения. В таких условиях, очевидно, что еврейская община не могла оказать существенного влияния ни на какие сферы общественной жизни в этих регионах. Однако ситуация в городах Калужской губернии не сильно отличается. Несмотря на то, что на конец XIX века, в численном отношении в городах проживало более чем в два раза больше евреев, чем в сельской местности, в процентном соотношении доля еврейского населения в городах Калужской губернии была невысока, что бы можно было говорить о существенном влиянии еврейской общины на культуру и экономику городов. Так, самая крупная из всех городских общин губернии, Калужская община составляла по данным переписи 1897 года всего около 2% населения города. В других городах эта цифра ещё ниже – 1.45% в Жиздре, 1.15% в Мосальске. В других городах зачастую менее одного процента. Приведённые цифры отражают общероссийскую ситуацию с еврейским населением в губерниях вне черты осёдлости. Из-за запрета на владение землей, большая часть евреев проживала в городах и занималась преимущественно торговлей или ремеслом. Такой род деятельности как торговля более эффективен в крупных городах, где есть спрос на разного рода товары. В таких условиях процветает и ремесло, так как продукт нуждаются в постоянно действующем рынке сбыта. Соответственно, для обеспечения собственного существования, представители еврейской общины селились преимущественно в тех местах, где легальный вид деятельности мог обеспечить им стабильный доход. К концу XIX века Калуга стала тихим провинциальным городом, товарооборот по Оке существенно упал, и торговля пришла в упадок [8, с 36]. Такие экономические условия и обусловили, помимо иных факторов, численность еврейской общины Калуги.

По данным переписи 1897 года можно проследить, какова была основная сфера занятости еврейского населения в Калужской губернии. По имеющимся сведениям, ясно, что значительная часть всего еврейского населения губернии была занята на военной службе. Основная часть военнослужащих была расквартирована в Калуге и в результате доля военных составила 48% от всей еврейской общины города Калуги. Оставшаяся часть калужских евреев была занята различного рода торговлей. В других городах губернии военные не составляли значительной части общины. Городское еврейское население уездных городов Калужской губернии было занято на предприятиях легкой промышленности, в честности на производстве тканей – более 65% населения. Так же распространённой сферой деятельности еврейского населения в уездных городах была торговля продуктами сельскохозяйственного производства – 21%, и торговля различным инструментом, часами, игрушками и прочими предметами бытового обихода – 12% [9, с. 156–157]. Основной род занятий евреев в селах калужской губернии – обрабатывающая пищевая промышленность. В частности, в сфере обработки животных и растительных продуктов питания было занято 18% сельского населения калужской губернии. Около 5% процентов евреев занимались на селе врачебной или воспитательской деятельностью. На обработке продуктов непищевой промышленности было занято около 14% процентов еврейского населения губернии. Остальная часть сельского населения занималась изготовлением одежды – около 10% населения, работала на железной дороге, почте, в заведениях общественного питания, занималось всевозможной торговлей и так далее. Непосредственно земледелием занималось лишь 1.5% от всего еврейского населения сел и деревень Калужской губернии [9, c. 156–157].

Стоит отметить, что среди представителей еврейской общины встречались и лица, занимавшиеся мелким предпринимательством. Например, временный второй гильдии калужский купец Кабыльницкий, занимавшийся портновским мастерством и имевший в своем подчинении 5 работников, из которых двое – так же еврейского вероисповедания [2, Л. 5]. По данным на 1896 год, это одно из самых крупных предприятий в Калуге, руководителем которых был представитель еврейской общины. Отсюда можно сделать вывод, что экономическое влияние еврейской общины на Калугу и губернию в целом было крайне невелико.

Как можно заметить, подавляющее большинство представителей, достаточно немногочисленной еврейской общины в Калуге и Калужской губернии занимались мелкой хозяйственной деятельностью и конечно не могли, как значилось в отчёте по еврейским погромам на юге страны «захватить торговлю и промышленность региона». В таких условиях, почва для бытового антисемитизма практически отсутствовала. Что в определённой мере соответствует реальности, так как в отчётах полицейского управления и калужского полицмейстера нет сведений о народном недовольстве или еврейских погромах ни в городе Калуга, ни на территории других городов и сел губернии. Однако, это, конечно, не означает, что антисемитские акции не коснулись Калужского региона.

Для начала стоит отметить, что за всеми прибывающими и выезжающими из города евреями осуществлялся полицейский надзор. Сведения об этом сохранились в документах калужского полицейского управления. Это «сведения о евреях» - списки, которые велись постоянно и в конце сезона, состоящего из трех месяцев, сдавался отчёт, кроме того, отчёты сдавались и ежемесячно [3]. В сведениях указывалось, кто прибыл, состав его семьи и имеющиеся документы и разрешения. По большому счёту, эта мера хоть и выглядит дискриминационно, ввиду того, что для лиц определенной национальности вводилась особая форма надзора, всё же на наш взгляд – обычная для того времени полицейская мера.

Помимо учета представителей еврейской общины, Калужскую губернию коснулись и другие правительственные меры, направленные против еврейской общины. В 1893 году полицмейстеру в Калуге поступила копия циркуляра о выселении евреев из внутренних губерний империи, с требованием осуществить предписанные меры на территории Калужского края [5, Л. 171]. В 1899 году было предписано, что евреи ремесленники, проживающие во внутренних губерниях империи, в числе требуемых документов отныне обязаны иметь ремесленные свидетельства из местности для постоянной еврейской оседлости. При отсутствии такого свидетельства у ремесленника, лицо подлежит принудительной высылке и в последствии не сможет проживать вне черты оседлости [4, Л. 16].

Ещё один инцидент, носящий антисемитскую направленность, произошёл в 1890 году. Полицмейстеру была подана жалоба на закрытие еврейской молельни в доме купца Горбунова. Кроме того, получены сведения, что аналогичная молельня была открыта в доме купца Санина. Согласно сведениям из дела, эта молельня так же была закрыта, так как на неё не имелось специального разрешения [6, Л. 12].

Подводя итоги, стоит отметить, что в целом ситуацию с еврейской общиной по Калужской губернии можно охарактеризовать как спокойную. Ввиду немногочисленности общины и её слабого экономического влияния, население лояльно относилось к представителям диаспоры. Акции местного правительства против представителей общины в калужском регионе зачастую были лишь частью общероссийской тенденции к антисемитизму наметившейся с восьмидесятых годов XIX века. Таким образом, специфика Калуги, как тихого, провинциального города, находящегося вне черты осёдлости, повлияла на взаимоотношения местных жителей и представителей еврейской общины в данном контексте положительном образом.