ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ ПОНЯТИЯ СЛЕДСТВЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ В ОТЕЧЕСТВЕННОМ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ

В первом кодифицированном источнике советского уголовно-процессуального права – в УПК РСФСР, принятом Постановлением ВЦИК от 25.05.1922 [3] – определение понятия «следственные действия» отсутствовало. Вместе с тем, системное толкование используемых советским законодателем формулировки позволяет косвенно уяснить содержание данного понятия, которое понималось как любые действия, совершаемые следователем. В связи с этим к следственным действиям в УПК РСФСР 1922 г. были отнесены в том числе сугубо процессуальные действия, совершением которых оформляются результаты определенного этапа предварительного следствия – предъявление обвинения и составление обвинительного заключения.

Таким образом, основным критерием для отграничения следственных действий от иных процессуальных действий по УПК РСФСР 1922 г. выступал субъект их совершения – следователь, независимо от направленности и содержания указанных действий. Изложенный подход к пониманию следственных действий получил отражение в УПК РСФСР, утвержденном Постановлением ВЦИК от 15.02.1923 [4].

Определение следственных действий не получило закрепления и в следующем кодифицированном акте советского уголовно-процессуального законодательства – в УПК РСФСР, принятом 27.10.1960 [5]. В то же время, стоит отметить, что в УПК РСФСР 1960 г. отсутствовали и формулировки, характерные для УПК РСФСР 1922 г. и УПК РСФСР 1923 г., необоснованно относившие к числу следственных такие процессуальные действия, как предъявление обвинения и составление обвинительного заключения.

Систематизация и конкретизация норм уголовно-процессуального законодательства о предварительном следствии и о следственных действиях способствовали развитию уголовно-процессуального института следственных действий, а также уточнению его понятия, по крайней мере, на уровне научной литературы, в которой предлагались новые подходы к пониманию следственных действий.

Некоторые авторы продолжали придерживаться закрепленного в ранее действовавших актах советского уголовно-процессуального законодательства широкого подхода к пониманию следственных действий как любых действий, совершаемых следователем в рамках уголовного судопроизводства [2, с. 43].

Однако, в рассматриваемый период данный широкий подход уже подвергался критике со стороны ряда ученых-процессуалистов. Так, Г.С. Казинян и А.Б. Соловьев отмечали, что при описанной трактовке происходит смешение понятий «следственные действия» и «процессуальные действия», становится фактически невозможным их разграничение, поскольку в соответствии с указанным подходом, по сути все совершаемые следователем процессуальные действия признаются следственными действиями. По мнению упомянутых авторов, необходимо сузить определение следственных действий за счет дополнения его критерием направленности на собирание и проверку доказательств [1, с. 23]. Иными словами, обосновывалось наличие у следственных действий особой целевой направленности, отличающей их от процессуальных действий и заключающейся в получении доказательств. И.Л. Петрухин определял следственные действия как «действия по собиранию доказательств» [6, c. 36], что соответствовало познавательной (исследовательской) концепции следственных действий.

Как и в советских уголовно-процессуальных кодексах, в УПК РФ отсутствует определение следственного действия [7]. Однако, в отличие от ранее действовавшего уголовно-процессуального законодательства, в УПК РФ содержится ряд общих положений о порядке производства следственных действий, отсылающих в том числе к конкретным нормам УПК РФ о следственных действиях, что частично устраняет существовавшую ранее неясность в вопросе о том, какие действия относятся к числу следственных. Анализ норм действующего УПК РФ позволяет сделать вывод, что современный законодатель, в отличие от советского, придерживается более узкого подхода к пониманию следственных действий. В современной уголовно-процессуальной науке также критикуется широкий подход к пониманию следственных действий, существовавший в советский период [8, с. 24].

Таким образом, можно сделать вывод о существовании закономерности в развитии понятия следственных действий, заключающейся в постепенном сужении содержания данного понятия как в законодательстве, так и в уголовно-процессуальной доктрине. Так, в период действия УПК РСФСР 1922 г., а затем и УПК РСФСР 1923 г., понятие «следственные действия» рассматривалось советским законодателем, а также большинством авторов указанного периода в широком смысле – как все действия, совершаемые следователем, при этом к ним относились в том числе предъявление обвинения и составление обвинительного заключения. В УПК РСФСР 1960 г. уже отсутствовали подобные формулировки, при этом большее распространение в доктрине получила узкая концепция следственных действий как действий познавательного характера. Анализ действующих норм УПК РФ свидетельствует о дальнейшем сужении понятия «следственные действия», наблюдаемом и в современной уголовно-процессуальной науке.